Сопротивляются реформам не внешние и внутренние враги, а сами элиты
Наших министров можно встретить в торговом центре, пересечься с акимом на велосипедной прогулке, можно даже набраться наглости поздороваться или перекинуться с ними парой слов. Но обольщаться не стоит. Вряд ли случайный прохожий способен оставить у власть имущего какое-то впечатление, не говоря уже о переживаниях.
Нередко возникает ощущение, что они прилетели к нам с другой планеты или даже не спустились на грешную землю до конца, оставаясь небожителями. Ибо кажется невозможным, что человек, поднимаясь с земли, способен оторваться от нее настолько безвозвратно и далеко.
Ведь не может господин Есимов, не первый год возглавляющий крупнейший город страны и вышедший из народа, всерьез считать главным увлечением своих горожан вертолетные туры на дикие склоны или не совсем понятный подавляющему большинству казахстанцев гольф. А как же погорельцы барахолок или поклонники Кайрата НУРТАСА? Часто ли он встречает их на соседнем гольф-поле?
Или молодой партийный функционер Бауржан БАЙБЕК, призывающий спать при отключенных батареях и мыться всей семьей в одной и той же воде. Похож ли он на выходца из своего народа, знающего его нужды и чаяния? Конечно, можно предположить, что учеба и жизнь в Германии оторвали его от казахстанской реальности и подменили ее немецкой… Увы, оскорбленные неудачными высказываниями нашего партийного босса немцы поспешили опровергнуть его примеры относительно их этнических привычек мыть одной и той же водой посуду и пол, купаться в ней всей семьей или спать при минусовой температуре. Стало быть, и немецкий народ он постичь не сумел?
Вспоминается заявление Руслана АЗИМОВА в бытность его руководителем Продовольственной контрактной корпорации по случаю очередного подорожания хлеба. Рост ежемесячных затрат пенсионеров на пятьсот тенге господин Азимов оценил равной лишней кружке пива. После таких слов трудно сказать, что он живет с собственным народом в одной реальности.
Примеров таких можно найти немыслимое количество. И все они говорят об оторванности слуг народа от своего, с позволения сказать, нанимателя. И, судя по всему, такое поведение не считается постыдным, а даже становится неким эталоном успешного чиновника.
Им же подражают их дети и ближайшие родственники, презревшие правила дорожного движения, считающие для себя допустимым перемещаться по встречной полосе, безнаказанно давить пешеходов. Они ведь считают себя причастными к элитным группам. Забывая при этом, что одним из условий благополучия элит является связь с первичной средой, проще говоря, с народом. Она может быть прочной, может быть слабой, но она должна присутствовать неизбежно. При ослаблении этой связи начинается процесс циркуляции, когда элиты начинают рекрутировать в свои ряды выходцев из первичной среды, усиливая тем самым жизненно необходимые связи. В политической науке этот процесс более известен как социальные лифты. Утрата связей элитных слоев с первичной средой является именно самым трагичным исходом, поскольку в этот самый момент несостоятельность элит становится настолько очевидной, что ее демонтаж фактически неизбежен. Именно оторванность элит, или как их называли, патрициев стала одной из главных причин крушения Римской империи. Как и катализатором Французской революции стало бесправие третьего сословия, которое составляли все неэлитные слои населения. Признаки оторванности элит можно увидеть и в последние годы Османской империи, когда падишахи закрылись от народа в роскошных дворцах, и в империи Чингисхана, когда правители перестали по примеру Потрясателя Вселенной ходить среди воинов в одежде простолюдина, сканируя их настроения.
Да, у нас, конечно, наверху чувствуют проблему утраты связи. Потому постоянно с высокой трибуны звучат призывы равенства всех перед законом, пресечения всего, невзирая на чины и лица, инициируются отчетные встречи с населением, онлайн-конференции, ужины с некими блогерами.
Но как на деле реализуется равенство перед законом, рассказывать излишне. Отчетные встречи давно превратились в закрытую тусовку с допущенными к высокому телу - быть может, из числа как раз тех типичных горожан, которые путешествуют в горы на вертолетах. На онлайн-конференции невозможно задать неудобные вопросы, а ужины с блогерами и вовсе превращаются в поводы для анекдотов.
Конечно, кто-то в оправдание высоких лиц может обвинить их окружение в чрезмерной опеке своего шефа, в желании оградить его от неудобных вопросов недостаточно воспитанных масс или и вовсе в вырывании слов из контекста. Но как принято говорить, претендуешь - соответствуй. Элиты по определению должны быть более компетентны, осведомлены, стрессоустойчивы и снисходительны. Можно ли назвать компетентным человека, неспособного внятно сформулировать свои мысли, дающего повод вырывать его слова из контекста? Может ли считаться соответствующим своим должностным обязанностям человек, для которого в его сфере существуют неудобные вопросы или который боится открыто встретиться с собственным народом?
Призванная быть общественным контролером пресса превратилась в обслугу, чаевые которой оплачиваются из госзаказа. Главным критерием стало угодничество, а не служение интересам общества. Стоит ли удивляться обрушению рейтингов отечественных СМИ, если они перестали быть главной целью их существования?
Такое соглашательство и есть одна из главных причин отрывания элит от народа. К чему прилагать усилия, искать эффективные механизмы работы, разрабатывать действительно необходимые и реалистичные госпрограммы, если нет необходимости держать отчет перед обществом? Если нет прессы, которая может выступить с громкими разоблачениями и припереть к стенке неудобными вопросами.
Можно, конечно, рассуждать о признаках пробуждения гражданского общества в социальных сетях. Но в реальности эти виртуальные дискуссии тоже ограничены некими рамками, выдавая резонансы лишь при обсуждении выброшенной незримым дирижером темы – истязания Алиби, наводнение в Карагандинской области, очередной суицид подростков, нелепые заявления акима. Увы, мы далеки от западных демократий, когда за таким конфузом неизбежна отставка. У нас лающая собака не является препятствием для величественно шагающего каравана.
На этом витке истории мы оказались у порога новых масштабных реформ. С объективной точки зрения эти «100 шагов», конечно, обнадеживают. Но нам ли не помнить, сколько благих намерений и планов так и остались на бумаге. Именно этим и отличается кастовая система от элит – инерцией и невосприимчивостью к реформам. Ведь никто же всерьез не думает, что алматинский аким выйдет в нижнюю часть города и начнет всерьез интересоваться нуждами и чаяниями простого народа, а на отчетные встречи с ним двери будут открыты нараспашку. Как и трудно представить, что после очередного ДТП Усенов и ему подобные начнут рвать на себе волосы и умолять суд наказать их по всей строгости, поскольку перед народом стыдно.
Реальность такова, что любые реформы, наделенные даже самой мощной политической волей, будут неизбежно встречать сопротивление и саботаж. И сопротивляться этому будет не оппозиция, не внешние и внутренние враги, а непосредственно сами элиты, кровно заинтересованные в сохранении существующего статус-кво. Поскольку все реформы, нацеленные на формирование новых связей с первичной средой, являются прямым посягательством на их благополучие, началом разрушения сложившейся закрытой кастовой системы, а запуск механизма циркуляции элит способен привести к появлению ярких, компетентных и эффективных управленцев, на фоне которых нынешние государственные мужи могут оказаться неконкурентными. Ведь гораздо удобнее жить в своем мирке и считать, что все жители города озабочены лишь поисками свободного вертолета, чем работать в поте лица и постоянно держать ответ перед народом. Хотя, если тешить себя мыслью, что народ катается в небе, можно не заметить, как он окажется на площади под самыми окнами.
