В регионе идея декларирования усиления сотрудничества становится очень модной и востребованной
На прошлой неделе состоялся официальный визит в Казахстан президента Кыргызстана Садыра ЖАПАРОВА. Атмосфера переговоров была подчеркнуто дружественной, пожалуй, беспримерной даже для традиционно тесных контактов лидеров двух стран. Немногим раньше и тоже очень тепло прошла встреча президентов Таджикистана и Узбекистана. А в начале апреля было объявлено о подготовке оперативно-тактических командно-штабных учений "Бірлестік-2024", запланированных на июль этого года на полигоне "Оймаша" и на мысе Токмак в акватории Каспийского моря.
Что происходит в центральноазиатском регионе? Можно ли говорить о том, что идет сближение его стран по всем направлениям, и это выходит уже за региональные рамки (участвовать в учениях, например, будет и Азербайджан). Ratel.kz беседует об этом с политологом, кандидатом философских наук, Рустамом БУРНАШЕВЫМ.
- Рустам, начнем с казахстанско-кыргызстанского сотрудничества. Последний визит показал, что оно выходит на некий новый уровень?
- В целом, да. Речь не идет о принципиально новых договоренностях, а о развитии существующих, которые всегда включали в себя и идею союзничества. Теперь речь идет о его усилении. Я думаю, когда будет доступен текст этого соглашения, мы увидим, что там больше фиксируется общеполитический фон.
- А почему актуальна эта идея? Ведь сотрудничество двух стран и так очень тесное, серьезных проблем практически не было. Что можно вспомнить в этом контексте? Ну, границу Казахстан закрывал, когда в Кыргызстане были беспорядки, что вполне понятно, да и давно было, ну, периодически бывают сложности с пропуском фур. С водой, что тоже для региона неудивительно. Откуда посыл на углубление союзничества?
- Такого типа соглашения создают базу для решения каких-то вопросов, но, по сути, сами их не решают. Это – создание неких рамок сотрудничества. А сегодня видно, что в Центральной Азии идея как минимум декларирования усиления сотрудничества становится очень модной и востребованной. Буквально накануне визита президента Жапарова в Казахстан было заключено соглашение о союзнических отношениях между Узбекистаном и Таджикистаном. Аналогичный формат, но с поправкой, что раньше такого соглашения между этими станами не было, то есть это прорывной момент. Это общий фон – страны региона стремятся нормализовать отношения и заявить о том, что мы двигаемся в одном направлении как союзники.
- Все эти процессы могут привести к каким-то новым инициативам на региональном уровне? Есть повод пофантазировать о реинкарнации былых усилий по созданию регионального сообщества? Хотя бы без нейтральной Туркмении?
- То, о чем мы говорим, это не региональное, а двустороннее сотрудничество, и мотивы здесь разные. Если говорить об Узбекистане и Таджикистане это отражает нормализацию отношений двух стран, идущую начиная с 2017 года, когда президентом стал МИРЗИЁЕВ. Уже тогда было понятно, что общая логика политики Ташкента по выстраиванию как минимум двусторонних отношений с соседями будет вести к заключению таких документов. Первый подобный был подписан с Казахстаном, теперь с Таджикистаном, и, видимо, эта линия будет продолжаться. Это в узбекистанской политике предельно логично: Казахстан – ключевой партнер в экономической сфере в регионе, Таджикистан – доминантный культурный партнер. Дальше можно предполагать, что это же будет предложено Кыргызстану.
- А потом и Туркменистану?
- Там сложнее, в силу его нейтрального статуса о союзнических отношениях говорить будет сложно. Хотя, возможно, и там будет процесс идти.
А у Казахстана и Кыргызстана союзнические отношения были всегда, и сейчас это некая политическая корректировка. Она могла произойти чуть раньше или чуть позже, но вот была приурочена к визиту кыргызского президента в Казахстан. Мне кажется, дата здесь не носит символического характера.
- Ну так, шаг за шагом, и получится объединение четырех стран Центральной Азии в некоей структуре?
- Мне кажется, что заключение и углубление двусторонних соглашени -, это, в том числе, реакция на сложности формирования регионального партнерства. Вспомним – в 2002 году в Кыргызстане был предложен пятисторонний региональный договор. Его подписали три страны, а две – Таджикистан и Туркмения – не стали этого делать. И до сих пор не подписали. Пятисторонний формат до сих пор сталкивается с разными сложностями, объективными и субъективными. А нарастание двусторонних связей как раз и становится реакцией на это.
А насчет фантазий - конечно, можно пофантазировать, что, если будет выстроена сеть двусторонних соглашений, на каком-то этапе их можно будет объединить. Но комплекс двусторонних соглашений ничуть не хуже, чем пятисторонний формат, он даже эффективнее.
- Процессы расширения двусторонних контактов между странами Центральной Азии связаны с геополитическими процессами, особенно с конфликтными?
- Конечно, есть фундаментальная связь, существует влияние конфликта и между Россией и Украиной, и других таких же процессов. Но сама постановка проблематики сближения между странами нашего региона носит национальный и региональный характер. Если мы посмотрим, с чего начался процесс региональной трансформации, то это началось с Узбекистана, когда страна начала менять внутреннюю модель развития. То есть дело было даже не в смене персоналий лидеров, а в том, что Узбекистан начал переход к экспортно-ориентированной экономике, пытаться расширять векторы, по которым он может получать ресурсы. А увеличение этих векторов предполагает улучшение отношений с соседними станами, что было сразу же заявлено в Концепции развития по пяти направлениям, которую приняли в 2017 году. Для Узбекистана это жизненная необходимость, потому что для страны существует только один доступный формат регионализации - это центральноазиатская. В отличие от Казахстана, у которого есть три формата – кроме центральноазиатской, еще евразийская и каспийская. И национальная потребность в региональной интеграции есть у Кыргызстана, Таджикистана, отчасти и у Казахстана.
Хотя внерегиональные факторы для интеграции тоже значимы. Например, сейчас меняется отношение к проекту "Центральная Азия – Южная Азия", он начинает выглядеть более реализуемым, потому, что к нему может быть подключен потенциал России и Китая, и проект становится экономически более выгодным.
- Ты сказал, что "национальная потребность в региональной интеграции есть… отчасти и у Казахстана". Насколько это "отчасти" значимо для страны?
- Ну, смотри: Казахстан граничит с Россией и Китаем, имеет очень мощный выход на каспийский регион, и, в силу этого понятно, что евразийская интеграция для Казахстана как минимум равнозначна центральноазиатской. И это видно на тех проектах, в которых страна участвует. Например, казахстанская инициатива Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии - это континентальная, а не региональная инициатива. Как и Евразийский союз или присутствие в ОДКБ. Или ОБСЕ – Казахстан, в отличие от Узбекистана, реально входит в поле ответственности этой организации. В меньшей степени, но для Казахстана также доступна и важна каспийская интеграция. А Узбекистан и Таджикистан очевидно четко вписаны в Центральную Азию. Максимум в расширенную Центральную Азию, куда кроме пяти постсоветских стран еще входит и Афганистан.
- А планируемые военные учения без Туркменистана, но зато с Азербайджаном? Это не политическая сенсация, не проявление сближение двух форматов, каспийского и центральноазиатского, притом в военно-политическом аспекте?
- Я бы не говорил о сенсационности. Ведь у Азербайджана регионализация тоже множественная, как и у Казахстана. Если вспомнить период распада СССР и сразу после него, то, когда наш регион пытались каким-то образом определить, говорили о "мусульманских республиках Советского Союза", и туда попадал и Азербайджан. И то, что потом этот формат никак политически не реализовался, это, в значительной мере, было случайностью. А попытки восстанавливать и расширять связи с Азербайджаном были всегда и были системными. Более того, если мы вспомним последнюю центральноазиатскую консультативную встречу лидеров государств, то там присутствовал и президент Азербайджана. Есть и формат сотрудничества тюркоговорящих стран, где Азербайджан является очень важным элементом. Так что усиление контактов с ним не является чем-то неожиданным.
Что касается военной сферы, то в последние годы азербайджанские вооруженные силы получили довольно уникальный опыт в ходе решения конфликта с Нагорным Карабахом, и этот опыт использования новой военной техники, связанной с ней стратегией является очень важным. На этом фоне проведение учений центральноазиатских стран с участием Азербайджана является вполне логичным.
- Туркмения остается как бы "отдельной планетой" в региональных процессах, хотя сменилось уже несколько поколений лидеров. Насколько без нее может быть эффективным региональное взаимодействие?
- В последние годы Ашхабад показывает достаточно четкую тенденцию готовности к развитию регионального сотрудничества. Концепт нейтралитета для него остается очень важным, я не думаю, что он станет от него отказываться, но дело в том, что он в Туркменистане очень специфичный. Даже в том плане, что это нейтралитет, который был подтвержден организацией Объединенных Наций, а это очень необычно с точки зрения мировой дипломатической практики, потому что нейтралитет предполагает невхождение в международные организации. Например, Швейцария к участию в международных проектах двигалась очень долго, а здесь это изначально существует. Так что Ашхабад не закрывает для себя путь к участию в международном сотрудничестве. Более того, на всех последних консультативных встречах лидеров центральноазиатских стран его участие практически идет на равных. Это уже не символическое участие, как нередко бывало раньше, когда Ашхабад направлял премьера. Так что он не отстраняется от регионального сотрудничества, но с тем же комплексом проблем, что и все остальные страны. У всех национальные интересы превалируют над региональными, и предположить, что в ближайшем будущем станет как-то по- другому, невозможно.
Фото: ethnomir.ru, Рустам Бурнашев.
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
