Депардье как отказник от своей родины, прямо скажем, не внушает доверия.
Десятый юбилейный МКФ «Евразия» обрадовал уже тем, что состоялся. Каждый год это как гадание на ромашке: будет - не будет. Случился – уже праздник! Сейчас никого, кроме редких иностранцев, не удивляет, что проводит его исключительно «Казахфильм». Баталии о том, что должна быть отдельная, автономная дирекция фестиваля, канули в Лету. Союз кинематографистов в состоянии раздрая и скорее мертв, чем жив. Остальные продюсерские центры и студии в ожидании госдотаций - опять же только через «Казахфильм» - предпочитают не ввязываться: себе дороже и боком выйдет. Потому «Казахфильм» сегодня наше всё, да и тот выставлен на торги. И хотя аким города на открытии «Евразии» сорвал аплодисменты сообщением, что «Казахфильм» был и будет всегда, похоже, что будет он чем угодно, только не киностудией. На этом фоне вроде неловко критиковать «Евразию»: провели же, в конце концов! Но праздник вопреки ожиданиям (как-никак – юбилей!) был скучным и унылым – словно затевали его ради «галочки» в отчете. И дело тут не только в урезанном бюджете фестиваля.
«Евразия» - державный фестиваль, все, что здесь демонстрируется (во всяком случае местного производства), видимо, должно быть сугубо пафосным и глянцевым. На худой конец - веселым.
Последние три года, несмотря на перманентно авральную подготовку, программа «Евразии» становилась все более насыщенной и демонстрировала приличный уровень настоящего фестиваля: помимо основного конкурса, шли питчинги проектов, круглые столы, мастер-классы знаменитостей. А главная гордость: зарубежные критики приезжали специально, чтобы посмотреть наше новое казахское кино. А заодно и фильмы Центральной Азии. К юбилею вдруг все это «сдулось» и приняло какие-то скукоженные формы. Программы есть, но составляли их по принципу ретро и «приятности во всех отношениях».
«Евразия» - державный фестиваль, все, что здесь демонстрируется (во всяком случае местного производства), видимо, должно быть сугубо пафосным и глянцевым. На худой конец - веселым. Вот программа «Динамичное казахское кино». Резонно было включить в нее нашумевшие свежие фильмы Жанны Исабаевой и Адильхана Ержанова? Вполне. Тем более, местный зритель их еще не видел. А и не надо ему! Какая еще живая жизнь и высокое искусство? Зачем грузить людей проблемами? Это – негатив. А фестиваль - праздник. Надо смотреть и радоваться!
Фильмов соседей - узбеков, кыргызов, таджиков, туркмен - не было вовсе. Дискуссий – тем более. Хотя 30-летие новой казахской «волны» - повод к размышлениям о современном кинопроцессе в стране. Кстати, режиссеры легендарной «волны» во главе со своим мастером Сергеем Соловьевым почти все наличествовали, наверняка каждому из них было чем поделиться с критиками и киноведами. И Мурат Ауэзов, отец этой «волны», мог, наверное, прийти на такую встречу. А зачем? Фильмы показали, почет оказали - что еще надо? Зачем заморачиваться? Единственный, чей 100-летний юбилей действительно отмечали в рамках «Евразии», - Шакен Айманов. Но тоже без драйва, все по протоколу. Планка ожиданий у нас явно завышена. Фестиваль -2014 был весь - как отчетное чиновничье мероприятие: показали-провели-отметили – свободны!
Просто слезы умиления наворачиваются от мудрости каждого нашего местного персонажа, включая животных.
В конкурс от Казахстана предсказуемо включили «Голос степи» (производство Казахстан/ Франция, режиссеры Е. Шинарбаев и Ж.Депардье) - видовой музыкальный фильм. Насколько это хорошо по видам природы, настолько невнятно по режиссуре. Да и сюжет тот еще. Не удержусь, расскажу подробнее. Французская пара - археологи - участвуют здесь в раскопках. Два их малолетних сына катаются по степи на велосипедах. Габриель срывается с холма и погибает на глазах у брата. Тот теряет дар речи. В буквальном смысле. Хозяин дома, где остановились французы, учит мальчика Антонеля слушать и слышать голоса природы. Через много лет внук хозяина дома едет в Париж, чтобы пригласить Депардье - да, он тот самый мальчик из наших степей! - консультантом по акустике строящегося здания «Астана-опера» в Астане. Само собой, гость изумленно-восхищенно таращится на грандиозные виды новой столицы, а наш театр и вовсе повергает его в культурный шок. Но внук Ералы наслышан еще и о том, что дар лекаря, которым обладал его дед, перешел вроде к этому французу и хочет, чтобы тот помог его семье: восемь лет как женат, а детей всё нет. Депардье понятия не имеет о таком своем даре. Сам не завел семьи и мечтает воссоединиться с погибшим Габриэлем. Под видом банальности все аборигены изрекают в фильме великие фразы. (Кстати, фильм на казахском языке!) Ералы велит мальчику слушать, прежде всего, свое сердце. И слышать биенье чужого. Наша старуха у костра говорит ему сурово: ищешь смерти? Пока не придет твой смертный час - не умрешь! В степи под раскаты грома француз ищет дом своего детства, усвоив уроки степи, просто шепчет верблюдице: приведи меня к брату! И она – умница такая и вся нарядная притом – не оплевала его презрительно, поняла, посадила меж двух горбов и привела в грозу к заброшенному домику Ералы. Просто слезы умиления наворачиваются от мудрости каждого нашего местного персонажа, включая животных. Супружеская пара под те же раскаты грома занимается любовью и, значит, ребенку – быть!
Я, правда, ждала, что навстречу Депардье в Астане выйдет сам наш Президент, но Шинарбаев тонкий художник, не допустил рояля в кустах и закономерно получил специальный приз жюри.
Вы скажете: «мыло» - и будете правы. Но выдают его за высокохудожественное полотно! Шинарбаев режиссер большого стиля, но соорудил чудовищную вампуку. Сценарист, как ни странно, француз. Я- то думала по привычке: члены нашего правительства, сенатор или депутат какой. И уж, конечно, была уверена, что фильм получит приз. Так оно и вышло! Продюсер фильма Гульнара Сарсенова благодарила жюри, Аманшаева как главу киностудии и «Евразии» одновременно, а публике еще сообщила: «Наш фильм «Голос степи» о том, как и почему надо любить родину». Помилуйте! Я-то думала, Родину любят просто так. Беспричинно. Теперь теряюсь в догадках, КАК все-таки надо нам любить родину: иностранцев призывать или без них можно ездить по прекрасной нашей земле и прислушиваться к ее голосам (последнее как-то даже выглядит фрондой! А вдруг не то услышим?..) И каюсь, никому не смогла поверить в этом кино. Депардье как отказник от своей родины (имидж, навязанный масс-медиа!), прямо скажем, не внушает доверия. Шел-шел по степи. Вышел в следующем кадре из-за куста и сосед мой в зале ахнул: уже побрился! Как успел за три секунды! Любимые мною Ерик Жолжаксынов и Берик Айтжанов решительно не знают, что делать им в кадре (бедные, им же велено играть любовь к родине), да и все остальные актеры здесь, что называется, хлопочут лицом. Панорамы гор и степей, повторюсь, замечательные. И звуковая партитура порой чарующая. Я, правда, ждала, что навстречу Депардье в Астане выйдет сам наш Президент, но Шинарбаев тонкий художник, не допустил рояля в кустах и закономерно получил специальный приз жюри. Надо полагать - За Любовь к Родине. Да, всё с большой буквы! Так величественнее.
Одна замечательная новая картина на «Евразии» все же была - «Приключение» Наримана Туребаева. В конкурс ее не включили, но члены жюри кинокритиков ФИПРЕССИ и жюри азиатского кино НЕТПАК, приунывшие оттого, что центрально-азиатских фильмов нет вообще, а местный набор их удручал (даже ко мне, просто зрителю, обращали укор: как вы могли составить такую программу, это же не фестивальное вообще кино, а я в ответ лишь пожимала плечами) – так вот, они, увидев, наконец, это самое «Приключение», просветлели лицами, и оба своих приза отдали Туребаеву.
Один из иностранцев, испуганно-восторженно разглядывая тяжелую статуэтку, вопрошал: Is this a tigger?! Ему с соседних рядов втолковывали: да не тигр это, барс, снежный барс. Никто не знал, как это переводится на английский. - Казак леопард! - сообщил ему сосед. - Казак леопард?! – округлил тот глаза.
Я долго тщилась понять логику показов нынешнего МКФ. Ее попросту не было. Программа сверстана методом случайности. Раньше логика была. Потому что арт-директором фестиваля являлась Гульнара Абикеева, пожалуй, самый титулованный и компетентный киновед в пост-советской Азии. Современный кинопроцесс в регионе и мире лучше всех в стране знает именно она. Юбилейный фестиваль обошелся без Абикеевой в качестве арт-директора. Без объявления и объяснения причин этого шага как Абикеевой, так и кинопублике. Программным директором назначили переводчицу Диану Ашимову. Диана молода, обаятельна, любит кино и мне глубоко симпатична, но надо признать - не обладает знаниями и авторитетом Абикеевой. Страна у нас маленькая, люди (тем более специалисты высокого класса) - штучные и то, что так происходит – грустно. Чиновники у нас давно исповедуют правило: незаменимых у нас нет. Это правило непременно сказывается на качестве дела. Впрочем, если всё делать для проформы, ради той самой «галочки» в отчете, то, конечно, ничего страшного... Какой-то у нас во всем пошел ухудшающий отбор... О вкусах не спорят, но такие вещи, как кино и фестивали, эстетический вкус вырабатывают и воспитывают, и поручать это все-таки лучше профессионалам…
Кстати о вкусах. На прошлой, кажется, «Евразии» поменяли эмблему феста. Привычного и полюбившегося всем всадника на коне заменили нелепым и устрашающим изображением барса. Мотивировали тем, что барс является символом южной столицы. И призы стали такие же. Один из иностранцев, испуганно-восторженно разглядывая тяжелую статуэтку, вопрошал: Is this a tigger?! Ему с соседних рядов втолковывали: да не тигр это, барс, снежный барс. Никто не знал, как это переводится на английский. Потом кто-то вспомнил: леопард! Иностранец недоверчиво оглядел приз, помотал головой. - Казак леопард! - сообщил ему сосед. - Казак леопард?! – округлил тот глаза. - О-О! Закивал и задумчиво оглядел всех нас. Барс как исчезающий вид внесен в Красную книгу и есть какой-то глубокий провиденциальный смысл в том, что именно изображение практически несуществующего зверя, почти миража, фантома, симулякра стало новым символом фестиваля «Евразия».
Несмотря ни на что, глава оргкомитета Ермек Аманшаев на закрытии оптимистично обещал: до встречи на 11-м фестивале «Евразия». Видимо, голос ему был…
