Изменения в правительстве не принесли радости народному артисту Казахстана Тунгышбаю Жаманкулову: его «любимый» министр Арыстанбек Мухамедиулы остался на прежнем месте
* «А я – не умру! Не дождетесь...»
* «К актеру Калягину сложнее попасть, чем к президенту Путину»
* «У меня не хватает наглости пробовать себя в кинорежиссуре»
И дело не только в скандале, разгоревшемся вокруг фильма «Феникс» (напомним: режиссер Талгад ЖАНЫБЕКОВ обвинил министра культуры и спорта Арыстанбека МУХАМЕДИУЛЫ в том, что тот затормозил финансирование картины, не получив «откат» от ее создателей).
Как оказалось, у министра и актера – обширный роман, причем сейчас он - в самом разгаре.
«А я – не умру! Не дождетесь...»
- Давайте начнем с самого стабильного в вашей жизни – с театра имени Ауэзова.
- Пока числюсь в штате. Но – к вопросу о стабильности – уже намекнули, что сверху пришло указание расстаться с теми, кто достиг пенсионного возраста. А это значит – и со мной тоже. Поэтому пока состояние такой... невесомости: то ли сидим, то ли висим.
- Вы хотите сказать, что вас могут отправить на пенсию?
- Да, причем, на мой взгляд, я сейчас как раз в том возрасте и состоянии, когда, как никогда, могу творить, работать, создавать... а тут говорят: «ваше время пришло».
- Ни в коем случае не сравнивая и не проводя параллели: я помню, как из ауэзовского театра ушел великий актер Нурмухан ЖАНТУРИН.
- Он ушел в конфликте. Как умнейший актер, который не был согласен с узурпаторской режиссурой. Ему говорили: «Встань туда и говори так!» А он спрашивал: «А почему? Зачем?» Режиссеру это не нравилось. Ему нравились актеры-рабы. А Жантурин не раб, он – глыба! Умный, эрудированный, интеллигентный... Поэтому он не вписался в тогдашнюю ситуацию и ушел. Но куда ему было идти? Некуда. Снялся несколько раз в кино, сыграл хорошие роли, но без театра он задыхался. Поэтому и умер. А я - не умру!
«К актеру Калягину сложнее попасть, чем к президенту Путину»
- О том, что Нурмухану-ага было некуда идти. Хороший русскоязычный актер всегда может попробовать свои силы в России...
- А казах, даже если будет играть как Смоктуновский, никуда дальше Казахстана не уедет. А творческие конфликты – как с режиссерами, так и с коллегами по сцене – у нас неизбежны. Потому что посмотрите, что сегодня происходит в казахском театре: мы с завидным упорством топчемся на месте. Какие новые формы? Какие новые течения? Какие мировые театральные тенденции? Слава Аллаху, есть несколько режиссеров, например, Елик НУРСУЛТАН в ауэзовском театре, Болат АБДРАХМАНОВ в Кокшетау, есть Дина ЖУМАБАЕВА, Гульсина МЕРГАЛИЕВА – они хотят делать что-то свое. Зайти в театр через другую дверь. Начать с новой страницы. Но... это я вам говорю как председатель Союза театральных деятелей Казахстана – новому всегда нужна помощь...
- Всегда думала, что Союз театральных деятелей (СТД) именно этим и занимается.
- Да, как может. О том, как «много» мы можем, говорит хотя бы тот факт, что у нас нет своего здания. Бывший Дом актера на улице Желтоксан, где мы встречались, проводили творческие вечера, мастер-классы, где был маленький экспериментальный театр, которым руководил актер русского театра НАЗАРОВ (как подтверждение ваших слов – он как раз уехал в Москву)... так вот, наш бывший Дом актера теперь находится в ведении Министерства иностранных дел, которое успешно сдает его в аренду. И мои просьбы вернуть это здание театральным деятелям пока никак не доходят до высших эшелонов власти.
- В том числе - до Министерства культуры?
- Наше Министерство культуры нас не признает. Хотя оно – министерство – курирует только восемь театров по всей стране (остальные переданы в местное управление), а мы, СТД, занимаемся всеми - их больше 60-ти. Проводим мастер-классы, творческие встречи, каждый год в Международный день театра, 27 марта, присуждаем профессиональную премию «Енлик гуль» - на чистом «энтузазизме», по Аркадию Исааковичу РАЙКИНУ, и при поддержке спонсоров, частных лиц, которые не хотят, чтобы мы их афишировали. Сотрудничаем с Москвой и другими бывшими союзными республиками. У нас есть Конфедерация союзов театральных деятелей в Москве, мы туда тоже входим, она проводит всевозможные мероприятия, очень масштабные, потому что СТД России – это очень серьезная организация. Когда меня спрашивают о ней, я полушутя-полусерьезно отвечаю, что попасть к КАЛЯГИНУ, председателю СТД России, сложнее, чем попасть к ПУТИНУ. Такой у СТД России авторитет. Они сохранили все, что было, и даже приумножили – от зданий и до фестивалей. А мы... мы тоже хотим много чего делать, но, как говорят у нас, у казахов, «короткую нитку в узел не завяжешь». Не имея поддержки Министерства культуры, наши проекты не получают «путевку в жизнь»...
«У меня не хватает наглости пробовать себя в кинорежиссуре»
- То есть ваш конфликт с нынешним министром культуры основан не только на проблемах с фильмом «Феникс»?
- Да, не только. Эта картина – лишь одна из составляющих наших «отношений», просто очередная его зацепка, чтобы как-то в чем-то меня ущемить.
- Правда, что вам не дали роль в фильме «Қазақ елі», потому что не разрешил министр?
- Я так слышал.
- А теперь о вашем многострадальном фильме.
- Я так хотел и хочу его снять! Все пишут о конфликте, но никто не пишет об идее фильма, а она совершенно потрясающая: снять фильм-фэнтези о влиянии изменения орбиты Солнца на все на Земле. Возникает угроза мирового катаклизма. И казахстанские и российские космонавты и ученые решают отправить в космос летающий аппарат, чтобы его предотвратить... Что будет дальше – рассказывать не стану, потому что я все-таки не теряю надежды снять этот фильм, скажу только, что зритель увидит в нем подвиг казахстанских космонавтов. Я обсуждал эту идею с космонавтом Талгатом МУСАБАЕВЫМ. Я обратился с ней в правительство. И в 2012 году, при первом кабинете МАСИМОВА, получил одобрение на финансирование этого проекта государством в 2014 году. Мы провели предподготовительный и подготовительный период, но когда должны были начаться съемки, появился наш уважаемый господин Мухамедиулы и остановил процесс. Прежде всего, я считаю, потому, что узнал: я там – генеральный продюсер.
- Не режиссер?
- Не режиссер! Когда мой уважаемый ага Асанали АШИМОВ сказал в газете, что я не осилю этот фильм как режиссер, он глубоко ошибся: у меня, в отличие от многих, не хватает наглости пробовать себя в кинорежиссуре. Режиссурой занимается мой ученик – не в профессии, а по жизни – Талгад Жаныбеков. А я – генеральный продюсер, который нашел деньги – и все. Есть исполнительный продюсер, который эти деньги тратит, киношный человек с большим стажем, профессионал, тем более – женщина, Наташа ЮДИНА. У нее каждый тиын на счету. А если учесть еще и то, что получаем мы деньги через родную киностудию «Казахфильм»... Но - нет, нашему министру везде мерещатся хищения! Везде бродят воры. Нас уже проверили сверху донизу, снизу доверху, справа налево, слева направо... ни–че-го! Как пишут в документах: «обвинить в нецелевом использовании средств не представляется возможным». Тогда министр берется за художественную часть. Музыкант по профессии, обвиняет нас в том, что мы неправильно сняли тизер. Виолончелист обвиняет нас в том, что у нас неправильный сценарий. Требует все пересмотреть...
- Может, ему не нравится жанр фэнтези?
- Насколько я мог заметить, ему не нравится и авторское кино: вспомните печально знаменитый список фильмов, «позорящих страну», по мнению нашего министра. И это, увы, не из области вкуса, хорошего или плохого, или культурного уровня – высокого или не очень. В данном случае все гораздо проще: эти фильмы задевают чью-то национальную... нет, не гордость – национальные комплексы.
- Вопрос ребром: зачем стране вообще министр культуры?
- В нашей нынешней ситуации, похоже – для того, чтобы командовать искусством. Но искусством нельзя командовать. Искусство надо поддерживать. Оберегать. А у нас сейчас... вы знаете, есть такая казахская присказка про белую козу? Стоит белая коза и знает, что ее скоро зарежут. И она просит у неба одного: пусть меня зарежет тот, кто умеет держать в руках нож! А не тот неумеха, который будет меня мучить...
