Когда судить никто не вправе
С Зухрой мы познакомились примерно два года назад. Она пришла вместе с мужем в «Дом журналистов», где располагаются офисы корпунктов коммерческих телеканалов, газет и интернет-изданий. Супруги держали в руках мальчиков-погодков лет 2-3, похожих друг на друга словно близнецы, безмолвных и безразличных ко всему окружающему.
- У них ДЦП сложной формы, - объяснила Зухра нашему шефу-редактору и протянула переполненную папку с диагнозами.
Зухра и ее муж хотели, чтобы об их истории узнали благотворители. Шеф не мог им в этом отказать. На следующий день мы с оператором петляли по загородным улицам Астаны в поисках съемной времянки Зухры и ее семьи. Дороги с размытым весенним асфальтом поглощали нашу ноющую легковушку, не желая выпускать из беспощадных колдобин. Машина глохла на середине дорожных озер, а потом заводилась снова, угрожая нам в очередной раз застрять в жиже - смеси талого снега и угольной золы , выброшенной какими-нибудь квартирантами.
Появление Зухры на обочине дороги было для нас настоящим спасением. Водитель остался в машине отходить от пережитых приключений, а мы с оператором потопали вслед за Зухрой по узким проходам застроенного одинаковыми бараками частного сектора.
У Зухры с мужем никогда не было своего угла. Жить с родственниками в ауле одной из южных областей, попрекавшими их за первенца с особенностями развития, стало невозможно, и пара решила уехать в Астану подальше от пересудов и поближе к более квалифицированным врачам. Второй ребенок родился у Зухры уже в столице. Когда врачи выдали ей лист с описанием болезней малыша, в котором после аббревиатуры ДЦП был целый список медицинских характеристик, Зухра постарела от горя. Оба ребенка не держат голову, не могут сидеть, жевать, говорить. Муж все время поддерживал Зухру. Он работал строителем в одной из компаний, а по выходным нанимался чернорабочим где придется. Все деньги уходили на оплату аренды жилья, детский массаж и лекарства. Рассказав нам свою историю, Зухра расплакалась, пряча лицо от объектива длинными погрубевшими пальцами. Малыши, услышав всхлипывание матери, забеспокоились. Зухра погладила и расцеловала их пухлые щечки, и они притихли.
Снятый нами репортаж вышел в вечерних новостях и уже на утро следующего дня телефон редакции разрывали сердобольные зрители. Люди просили номер телефона Зухры. Многие передавали слова восхищения и благодарности отцу семейства «за то, что не бросил жену с больными детьми».
Летом я встречала Зухру с мальчиками возле центральной мечети. Она стояла у входа, потупив взгляд, словно бы и не за деньгами пришла сюда. Правоверные и не очень мусульмане шли к распахнутым дверям мечети, стараясь не замечать вереницу попрошаек на своем пути. На малышах в колясках многие останавливали взгляд, с любопытством оценивая состояние детей, а потом подавали Зухре купюры. Она благодарно кивала каждому, а потом немного отходила от колясок.
Недавно Зухра вновь напомнила мне о себе. Постер, наклеенный на дверь подъезда моего дома «Мать-одиночка просит помощи деньгами или продуктами» с фотографией мальчиков, сообщал, что муж от Зухры все-таки ушел. Я позвонила ей и предложила встретиться. Оказалось, что в этот день у Зухры был день рождения. Встречу назначили на утро воскресенья.
Искать новое пристанище Зухры пришлось на окраине города, в не самом благоприятном районе железнодорожного вокзала. Я приготовила конверт с деньгами и купила продукты в ближайшем магазинчике. В подъезде дома советской постройки свистели сквозняки. Дверной звонок не работал. Костяшками замерзших пальцев постучала я в дверь.
- Кто?
- Я журналист. Помните, я звонила вам вчера?
- Сейчас, - ответил женский голос и пропал.
За дверью послышались разные голоса. Кто-то носился по квартире, включал воду в ванной. Я подумала, что Зухра купает детей и спокойно ждала. Прошло пятнадцать минут.
- Вы что тут стоите?! – обрушилась на меня женщина из соседней квартиры. – Вот наблюдаю: стоите и не захОдите!
- Не переживайте. Я журналист. Могу показать вам документы. Я пришла к Зухре.
Женщина быстро успокоилась и исчезла. Судя по тревожным взглядам поднимавшихся и спускавшихся по лестнице жильцов, криминала здесь очень боятся и не доверяют даже одиноким посетителям, нагруженным продуктами. Снова стучу в дверь. Не открывают. На мобильный Зухра не отвечает. Спустя полчаса тарабаню в дверь.
- Что нужно?
- Зухра, что случилось?
- У меня нет возможности общаться с журналистами. Болею.
Тяжелый пакет резал пальцы.
- Я продукты принесла. Возьмите.
Дверь приоткрылась. Рука забрала пакет.
Я шла домой и придумывала себе причины странного поведения Зухры, злилась на себя… Но потом поняла, что это бесполезно. Она поступила так, потому что иначе просто не могла.
