В зоне риска будут находиться совместные проекты с российскими компаниями
На вопросы Ratel.kz отвечает эксперт в области нефтегазохимии Аскар ИСМАИЛОВ - профессиональный нефтяник, который принимал участие в реализации проекта "Завода второго поколения/Закачки сырого газа" на Тенгизе и Кашаганского проекта. Работал на международных проектах "Этап 2 Шах Дениз" и "Южный газовый коридор". Имеет опыт работы в крупных нефтегазовых компаниях: Eni, Conoco Phillips, "Лукойл", ФНБ "Самрук-Казына".
– Аскар, недавно вы вернулись из рабочей поездки по нефтехимическим предприятиям России. Интересно услышать ваше экспертное мнение: какова сегодняшняя ситуация, и особенно – перспективы развития этой отрасли у соседей в условиях санкций на передачу технологий и оборудования?
– Нефтепереработка и нефтехимия играют важную роль в экономике России. Однако введение санкций со стороны США и ЕС оказало влияние на развитие отрасли. Одной из основных проблем, связанных с санкциями, является ограниченный доступ к западным технологиям и оборудованию, необходимым для производства высококачественных нефтехимических продуктов.
В этих условиях российская нефтеперерабатывающая и нефтехимическая промышленность сосредоточены на разработке новых технологий и повышении конкурентоспособности. Компании активно инвестируют в исследования и разработки, модернизацию производственных процессов и повышение энергоэффективности. Российское правительство при этом оказывает поддержку отрасли, предоставляя благоприятную налоговую политику и инвестиционные стимулы для дальнейшего роста.
Заводы уже несколько последних лет активно работают над заменой западных технологий и лицензированных катализаторов. Это было продиктовано рядом факторов, включая необходимость снижения зависимости от иностранных поставщиков, повышения конкурентоспособности. Были созданы исследовательские центры и партнерские отношения с университетами и институтами для поддержки усилий в этой области.
Одним из примеров замены иностранных технологий является проект по созданию мощностей по переработке газового конденсата на "ГПН -Салымские проекты" в Ханты-Мансийском автономном округе. В этом проекте были использованы российские технологии для разработки, производства и монтажа оборудования для комплексной переработки газа. "Сибур" и "Газпром нефть" уже производят катализаторы, которые заменили иностранные аналоги.
Впечатлил меня завод "Волгограднефтемаш"– один из крупнейших в России производителей нефтегазового оборудования. Он начал принимать заказы, которые ранее по требованиям западных лицензиаров размещались на итальянских, немецких, американских и корейских заводах.
Но есть и сложности, конечно. Ситуация с динамическим оборудованием (компрессоры и насосы). Ранее российские компании ежегодно закупали в странах Европы установки для нефтепереработки - в среднем на 1,3 миллиарда евро. Теперь продукция таких брендов, как Thyssen Krupp, BASF, Siemens, стала недоступной.
– Как оценивают в российской нефтехимической отрасли перспективы сотрудничества с Казахстаном?
– Интерес к Казахстану огромный. Из реализованных проектов в Казахстане можно упомянуть шинный завод в Сарани (Карагандинская область), который был построен компанией "Татнефть" в рекордные сроки. Производственная мощность завода на первом этапе составит 3,5 млн многопрофильных шин ежегодно. В последующем планируется доведение объёма до 9 млн шин в год."Татнефть" также участвует в реализации проекта "Бутадиен".
"Лукойл" ввел в эксплуатацию завод по производству масел в Алматинской области. Его можно назвать самым передовым производственно-логистическим комплексом в Центральной Азии, мощность которого составляет до 100 тысяч тонн продукции в год.
Еще одна российская компания, "Газпром нефть", встречалась с руководством "КазМунайГаза" и делилась своим опытом в нефтепереработке. Ранее компания "Синтез-ОКА" вела переговоры с фондом "Самрук-Казына" о возможности реализации проекта по производству диэтиленамина (ДЭА) и метилэтиленамина (МЭА). 1 марта этого года в Атырау прошла конференция "Даунстрим Казахстан и Центральная Азия 2023", генеральным спонсором которой выступил "Газпромбанк". То есть интерес к Казахстану со стороны России очевиден. Я уверен, проходит очень много встреч на различных уровнях, информация о которых не всегда публикуется в силу конфиденциальности.
– В последний год было объявлено о реализации нескольких крупных газохимических проектов в Казахстане с участием российских партнеров. По вашему мнению, не существуют ли здесь для Казахстана риски попасть под вторичные санкции, как это предусмотрено американским и европейским законодательствами в отношении третьих стран "за содействие обходу ограничений Россией"?
– Гипотетически вторичные санкции могут быть введены. В зависимости от причины, по которой реализация проектов с российскими компаниями может быть нежелательной для США или Европейского союза. Например, США применяют санкции в отношении российских компаний и лиц, которые связаны с Крымом, ситуацией на Украине. Если реализация проектов с российскими компаниями в Казахстане будет связана с этими вопросами, то США могут рассмотреть возможность применения вторичных санкций против Казахстана.
Однако необходимо отметить, что каждый случай рассматривается индивидуально, и принятие решения о введении вторичных санкций зависит от многих факторов, включая политические, экономические и социальные. Поэтому сейчас невозможно точно сказать, будут ли введены вторичные санкции против Казахстана за реализацию проектов с российскими компаниями.
Я бы сказал, что, скорее всего, в зоне риска будут находиться совместные проекты. В ходе реализации их будут сопровождать различные барьеры, как с точки зрения доступа к западным технологиям, оборудованию, так и к финансовым институтам.
– В ноябре прошлого года казахстанская сторона подписала соглашение о вхождении "Сибура" в качестве стратегического партнера в проект "Полиэтилен", его зоной ответственности будет сбыт готовой продукции. Нет ли здесь конфликта интересов – ведь "Сибуру" придется конкурировать на мировых рынках самому с собой, учитывая, что на родине он владеет десятками нефтегазохимических производств?
– Да, соглашусь. Хочу отметить, что "Сибур" ведет довольно агрессивную политику по монополизации рынка полимеров в России. Компания начала выкупать активы как в Европе, так и в других регионах мира. География расширяется. С точки зрения бизнеса это актуально. Но отсутствие опыта у "КазМунайГаза" на рынке полимерной продукции приведет к зависимости от российского партнера. По сути, это будет "полиэтиленовый КТК" со всеми вытекающими последствиями. Но давайте по порядку.
Первое – сроки реализации проекта. Они довольно-таки неочевидны. При стандартном ходе реализации это в лучшем случае займет еще 8-9 лет. Напомню, проект находится на стадии FEED. То есть запуск этого проекта возможен в 2031-2032 годах. Это при условии, что газосепарационный комплекс будет функционировать к моменту ввода в эксплуатацию проекта "Полиэтилен". А по ГСК еще нет окончательного решения по его месторасположению. Есть желание КМГ строить на контрактной территории "Тенгизшевройла", что несет огромные риски процессу добычи нефти. А ТШО – это почти четверть налоговых отчислений в республиканский бюджет. Представьте, какие сложные переговоры должны проходить на всех уровнях. Добавьте сюда дополнительную потребность в воде, электроэнергии. Очень критичные вопросы, требующие решений.
Второе – ранее я озвучивал свое предположении о возможном затягивании переговорного процесса со стороны Borealis. Каковы гарантии, что "Сибур" не пойдет аналогичным путем? В России активно реализуются крупные газохимические комплексы, где планируют производить и полипропилен, и полиэтилен. Локация этих комплексов с точки зрения логистики намного привлекательнее, чем Атырау. Нужны "Сибуру" еще 1,2 млн тонн полиэтилена, которые будут создавать избыток на рынке, что приведет к снижению цены? Вопрос непраздный…
Третье – сам рынок полиэтилена. Несмотря на прогнозы по увеличению мирового спроса на полимерную продукцию, представленные рядом аналитических агентств, спрос на HDPE (эту марку полиэтилена планируется производить на проекте "Полиэтилен"- О.Ч.) довольно-таки стабильный и не растет прямо пропорционально росту спроса на всю полимерную продукцию. То есть, помимо самого "Сибура", придется конкурировать с SABIC, Lyondell Basell, Exxon Mobil Chemical, да и с тем же Borealis. Каковы шансы у "КазМунайГаза" конкурировать с такими компаниями?!
В целом, если говорить о перспективе 2032 года, то для "Сибура" казахстанский проект "Полиэтилен" не является конкурентом. До начала строительной фазы проекта рано говорить о конкуренции. Вопрос в другом: нужен ли Казахстану такой проект, как минимум в текущей конфигурации?!
– Где мы будем брать инженерно-технические кадры для новых проектов, учитывая, что подготовка их казахстанскими высшими учебными заведениями практически не ведется?
– Вопрос с подготовкой специалистов стоит остро. Казахстанские вузы не готовят конкурентных специалистов для нефтехимической отрасли. Во-первых, отрасль не видится привлекательной для молодежи. Нет эффективной работы профильных министерств, которые имеют отношение к этой отрасли. Вновь образованное министерство науки и высшего образования в своем стремлении работать с ведущими западными вузами не уделяет достаточно внимания текущим потребностям. Эту дыру нужно было латать вчера.
А местные кадры, которые набрали опыт, уходят на зарубежные проекты. Я лично встречался со многими казахстанцами, работающими на Ближнем Востоке, в Канаде и других странах, никто из них не хочет возвращаться на казахстанские проекты. А причины лежат на поверхности: бытовая коррупция, кумовство и отсутствие меритократии. Поэтому данный вопрос комплексный, он должен решаться по всем направлениям. В текущих реалиях, скорее всего, придется идти по проторенной дорожке, переманивать на нефтехимические проекты специалистов, работающих на казахстанских НПЗ. Там нефтехимия тоже присутствует в некотором роде.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ И ЧИТАЙТЕ НАС В TELEGRAM!
