Занимательная история Казахстана с Андреем Михайловым
Когда история представляется очень уж однозначной, то к ней нужно относиться с насторожённостью. Особенно, коль речь идёт об отношении "масс" к "личности". Ибо ещё Конфуций говаривал: "Когда кого-либо все ненавидят, это требует проверки; когда кого-либо все любят, это требует проверки".
Понятное негативное отношение к Сталину в Казахстане, трагически потерявшем в годы его правления невосполнимую массу своего мирного населения, аксиома нынешний официальной истории. А за что нам его любить? Вот и все те, кто жил в "сталинские времена", предстают ныне перед нами чуть ли не поголовными диссидентами и бесстрашными борцами со сталинизмом. И никого не смущает даже то, что многие из "непримиримых" благополучно пережили "эпоху Сталина" и дожили до времён ХРУЩЁВА.
Так ли уж просто всё происходило в настоящей истории? Рассмотрим на нескольких примерах.
"Совесть прогрессивного человечества"
…В декабре 1949 года советской страной овладела массовая экзальтация, причиной которой был приближающийся 70-летний юбилей Сталина. Не остался в стороне и Казахстан.
В Москву на празднование отправилась представительная делегация, которую возглавил Председатель Верховного совета республики Джакипбек ДЖАНГОЗИН и в которую вошли казахстанцы – сплошь Герои войны и труда. Среди них были замечены Малик ГАБДУЛЛИН и Талгат БЕГЕЛЬДИНОВ.
А в самом Казахстане возбуждение масс достигло крайнего предела. Если читать газеты тех дней, то покажется, что казахстанцы только и делали, что соревновались в выражении почтения к тому, чьё имя "с одинаковой любовью произносится на всех языках народов СССР, на всех языках мира"!
Вот характерные строки из передовицы "Казправды" накануне юбилея:
"Сталин – мудрость и разум, совесть и ум прогрессивного человечества… Трудовые подарки вождю и учителю готовят шахтёры Караганды, нефтяники Эмбы, металлурги Балхаша, хлеборобы Прииртышья, животноводы Таласа, рыбаки Каспия, хлопкоробы юга, все народы Советского Казахстана… Декабрьские дни 1949 года – дни подготовки к семидесятилетию Иосифа Виссарионовича Сталина – золотыми страницами будут вписаны в историю человечества…"
Ещё один характерный фрагмент предъюбилейного выславления "снизу", множеством которых была переполнена вся тогдашняя пресса:
"Учитель из Джамбульской области П. В. ПЛАСТИНИН к семидесятилетию Иосифа Виссарионовича написал "Гимн миру", заканчивающийся такими словами:
…Сталин – наша правда и победа
В день рожденья – Сталину привет!
Мы живём народною надеждой
Чтобы
Сталин
Жил
Ещё
Сто лет!
Да живёт и здравствует многие годы на счастье и радость всех трудящихся Иосиф Виссарионович Сталин!"
Ясно, что всенародная любовь (наперегонки!) к самому "мудрому, разумному и совестливому" в условиях тогдашнего СССР была не только порождением культивируемого культа, но и элементом массового выживания. Хотя большинство советских граждан можно считать в выражении их чувств вполне искренними – воспитание у них было такое. Но и те, кто думал не как все, всё равно говорил так, как было положено. Потому-то так сложно понять, где заканчивалась игра и начиналось истинное отношение.
Товарищ Сталин был большой учёный?
Сталин был не только признанным вождём народов, знаменем рабочих и крестьян, но "другом науки". "Смелая оппозиционность" тогдашней интеллигенции возникла гораздо позже, уже стараниями пост-сталинских историков и биографов. А тогда даже у самых умных и понимающих было лишь два варианта – говорить, как требовалось, или сгинуть бесследно. (Хотя первое вовсе не гарантировало от второго.)
Вот изречение, почерпнутое из "Трудов первой сессии академии наук Казахской ССР" 1946 года. Призыв в ответ на ту заботу, которую оказывает "наше Отечество, руководимое мудрейшим другом науки, великим вождём народов товарищем Сталиным (…) создавать такую науку, которая помогла бы ценить и любить всё то, что способствует укреплению любви и верности к великому учению Ленина и Сталина". Это - из выступления очень конкретного, известного и заслуженного деятеля эпохи - Мухтара АУЭЗОВА.
А началась та историческая сессия, на которой присутствовал весь цвет казахской интеллигенции, с приветствия участников тому же Сталину:
"Мы заверяем Вас, Иосиф Виссарионович, что воодушевлённые Вашей заботой… Да здравствует гениальный вождь народов – великий корифей науки, наш любимый товарищ СТАЛИН!"
Открывая заседание, председатель Совета министров Казахской ССР Н. Д. УНДАСЫНОВ также не обошёл вниманием вклад "великого вождя" в науку:
"…Сегодня, в день всенародного торжества – открытия Академии Наук Казахской ССР, наши взоры снова и снова обращаются к столице нашей Родины – Москве, где горят звёзды седого Кремля, где работает Центральный Комитет нашей славной коммунистической партии и наше советское правительство, где живёт и творит корифей современной передовой науки – наш великий вождь, любимый отец Иосиф Виссарионович Сталин. (Продолжительные аплодисменты, все встают)."
А вот ещё, из стенографического отчёта сессии:
"Тов. БЕКТУРОВ А. Б. Товарищи! Вношу предложение избрать почётный президиум в составе Политбюро Центрального Комитета Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) во главе с великим вождём Иосифом Виссарионовичем Сталиным. (Бурные аплодисменты)."
Абикен Бектуров, один из первых академиков новой академии, создатель и директор института химии.
Если так говорили "ведущие" – что было ожидать от "ведомых"?
Вот вам характерный пример выражения массовых чувств "по поводу".
В 1936 году в Москве шёл самый громкий политический процесс в СССР - над ТРОЦКИМ (заочно), ЗИНОВЬЕВЫМ, КАМЕНЕВЫМ и прочими творцами нового общества, соратниками, проигравшими Сталину борьбу за власть. Очень хорошо характеризует атмосферу передовица из "Правды", которая называлась "Враги народа пойманы с поличным" (она была перепечатана всеми газетами "на местах").
"Смрадом бандитского подполья дышит на нас дело Троцкого – Зиновьева – Каменева. Гадина подползает к тому, что для нас дороже всего… Миллионы глаз устремлены с горячей любовью на тов. Сталина… Он – надежда всех угнетённых. Он – отец всех борющихся за счастье человечества."
Отмашка из центра была услышана "на местах" немедленно. И… Неверно полагать, что процесс оставался чисто московской разборкой и что Казахстан был к нему никак не причастен.
Полистаем номера "Казправды" от 21 и 22 августа, с характерными заголовками подборок - "Убрать с дороги гадину, удесятерить бдительность!", "Отрубить голову гадине!", "Уничтожать как вонючих шакалов!"
Здесь же - "поэтическое" послание Сталину, заканчивающееся так:
"Хотели отнять у народа отца
Любимейшего на земле друга
Несравненного всех времён учителя
Великого, родного Сталина!"
Чьё послание? Джамбула!
…Джамбул ДЖАБАЕВ, как и многие другие выдвиженцы эпохи (всплеск советской культуры в 30-е годы, в том числе и в Казахстане, не отрицают даже самые последовательные оппортунисты), был сыном своего времени и… умел этим пользоваться. А время - умело пользоваться Джамбулом. Неслучайно сборники произведений акына, издающиеся в последние годы, заметно тоньше тех фолиантов, что выходили при его жизни. Многое из написанного им (или с его слов) в те годы сегодняшние составители не включают даже в самые "полные собрания" его произведений. И их можно понять. Ну не ставить же рядом с поэтическими шедеврами, как "Ленинградцы, дети мои", такие, например, перлы, какими откликнулся одухотворённый старец на процесс Троцкого – Зиновьева – Каменева?
"Первую собаку – Троцкий зовут,
Каменев – зовут собаку вторую,
Третьего пса Зиновьевым кличут.
С ними подлая свора
Вонючих шакалов,
Барахтавшихся в змеиной яме,
Где смертью пахнет,
Где смрад и падаль…"
И как воспримет современный читатель многочисленные здравницы акына, типа:
"С именем Сталина радость пришла!
С именем Сталина степь зацвела!"
Или:
"Сталин! Сравнений не знает старик…
Сталин, как вечный огонь горит."
Рапорты Сталину - ещё один характерный жанр эпохи. "Правда" от 28 декабря 1947 года.
"Сталинская эпоха", с которой столь героически бьётся ныне целая армия героических публицистов и сетевых удальцов, как и любое иное минувшее время, нуждается в непредвзятом осмыслении и объяснении. Куда, к примеру, деть тот факт, что именно она, несмотря на все ужасы и лишения, породила мощнейший всплеск науки и культуры, в том числе и казахской? Можно ли изолировать от неё таких недостижимых гигантов, как САТПАЕВ и Ауэзов, КАСТЕЕВ и БАЙСЕИТОВА, Джамбул и ЖИЕНКУЛОВА? Они что, жили отдельно от всего того общества, подобно каким-то анахоретам? Нет, жили они, как все, и вовсе не были какими-то оппозиционерами, как это пытаются представить ныне. И часто говорили с высоких трибун вовсе не то, чего желали бы слышать из их уст потомки.
