Общественники и адвокаты, защищавшие в суде заключенных «Жамана», так и не смогли увидеть записи с видеорегистраторов и видеокамер колонии
Как уже сообщал Ratel.kz, 3 октября в Петропавловском суде № 2 завершился беспрецедентный процесс по заявлению четырех человек, отбывающих наказание в учреждении ЕС 164/4.
В итоге частично удовлетворены только требования одного из истцов: признано незаконным бездействие администрации колонии по медобследованию Александра НАСОНОВА, которому в качестве компенсации за моральный вред учреждение должно выплатить 20 тысяч тенге.
А вот в удовлетворении заявления этого заключенного, а также Дмитрия КЛЕНСКОГО, Владимира АЛАВЕРДОВА и Виктора ГОРБУНОВА о признании незаконным их перевода на период с 1 по 12 июля в камеру СУС (строгих условий содержании) было отказано.
Напомним, сами истцы, которые ранее проходили свидетелями по делу о самоубийстве их бывшего сокамерника по изолятору Жаслана АРГИМБАЕВА, сочли перевод в камеру не обеспечивающим безопасность, а безосновательным и нарушающим их права. Они утверждали, что все эти дни в знак протеста голодали, а один из них - Алавердов - даже пытался покончить собой.
Ответчики дали прямо противоположные показания.
Поэтому адвокаты осужденных и запросили записи со стационарных видеокамер и видеорегистраторов, используемых в учреждении. Ведь на них должно быть четко видно, например, брали ли заключенные пищу, которую разносит дежурный или тот увозит ее нетронутой.
С помощью видео можно было удостовериться в том, что осужденные, находившиеся в СУС, не обращались с жалобами в различные организации, как они утверждают.
Для опровержения их слов достаточно показать, что в ящики для заявлений никто писем не кладет.
Видеозаписи прояснили бы многие спорные моменты, но добиться их предоставления, по словам адвокатов, так и не удалось.
Кстати, первыми их попытались получить представители Национального превентивного механизма (НПМ), прибывшие в колонию 12 июля после получения письма из офиса уполномоченного по правам человека.
- Мы разговаривали с осужденными, которые говорили про голодовку, - пояснила руководитель группы НПМ по СКО Марина НИСТОЛИЙ. – Сотрудники отрицали этот факт. Мы стали говорить им, что вы можете подтвердить свои слова с помощью технических устройств. У вас же должны быть записи видеорегистраторов и видеокамер по тому же коридору. Значит, можно посмотреть, принимали осужденные пищу или нет. Мы просили предоставить эту записи, но безрезультатно. Тогда мы решили пойти другим путем – провести взвешивание. Все-таки если люди почти две недели голодали, то, естественно, должны потерять в весе. Посмотрели карточки, где есть записи от 16 июня по измерению роста и взвешиванию. Так вот, оказалось, что, например, Горбунов с 16 июня по 12 июля прибавил в весе на 16 кг! Это как же надо было его кормить! У другого тоже на 4 кг вес стал больше. Ну, все поправились! Не меньше удивило, что Кленский при этом «уменьшился в росте» на четыре сантиметра. Мы об этом написали в своем отчете, отметив, что таких изменений за месяц не может быть. Стали спрашивать, кто тогда производил взвешивание и измерение роста. Медработник ответила, что она этим не занималась. А осужденные сказали, что таких замеров вообще не делалось. То есть, таким образом у нас не получилось подтвердить или опровергнуть голодовку. Мы снова стали акцентировать внимание, что нам нужна видеозапись, но нам отказали».
По словам одного из адвокатов истцов Елены ИГНАТЕНКО, представители администрации колонии называли несколько причин.
Во-первых, как заявил начальник отдела по воспитательной работе учреждения ЕС 164/4 Марат КАЛИЕВ, жесткий диск с записями видеокамер был изъят прокуратурой для приобщения к другому уголовному делу.
А в удовлетворении ходатайства адвокатов об истребовании видеозаписей из прокуратуры с тем, чтобы просмотреть их на процессе, суд отказал, отметила Игнатенко.
Звучали со стороны ответчиков и другие объяснения.
Они говорили, что видеорегистраторы в колонии используются только для фиксирования какого-либо противоправного поведения осужденных. Мол, если вести постоянную запись, то никакой памяти не хватит, и хранятся такие записи не более трех суток.
Между тем адвокат Светлана ВИНЕВЦЕВА пояснила, что использование в колониях технических средств регламентируется соответствующими приказами министра МВД. Инструкции предписывают фиксировать не только нарушения со стороны осужденных, но и действия сотрудников исправительных учреждений.
- Руководитель подразделения должен назначить ответственное лицо, которое осуществляет контроль за копирование, выемкой, выгрузкой и хранением записей, - зачитала адвокат. – Указано, что при выгрузке записи изымается только карта памяти. И выгрузка на сервер хранения данных производится в автоматическом режиме во время зарядки аккумулятора видеорегистратора. Срок хранения записей по проверочным мероприятиям указан 3 года. Предоставляется запись при направлении дела в суд и по запросу суда. Кроме того, написано, что запись видеорегистратора начинается с момента начала исполнения служебных обязанностей и ведется непрерывно до их завершения. Это означает, что дежурная смена должна при начале исполнения своих служебных обязанностей включить регистратор и выключить только тогда, когда смена заканчивается.
Работа видеорегистратора должна составлять не менее 8 часов, то есть весь рабочий день каждой смены. Иначе нет смысла тратить миллионы бюджетных средств, чтобы оснастить видеонаблюдением исправительные учреждения.
Правда позже, по словам адвокатов, сотрудники колонии заявили суду, что именно так у них все и происходит.
А представители департамента УИС по СКО отметили, что контроль за соблюдением инструкций усилен, и даже продемонстрировали в качестве доказательства специальный журнал. Кроме того, сообщили, что уже сами подготовили запрос в прокуратуру о предоставлении видеозаписей.
Если все так, то их можно будет использовать при рассмотрении этого дела в апелляционной судебной инстанции, куда намерены обратиться защитники осужденных.
Возможно, тяжба поспособствует наведению порядка в применении технических средств в местах заключения.
И это само по себе стало бы победой правозащитников.
Чтобы понять, насколько важен этот вопрос, достаточно вспомнить дело того же Аргимбаева. Напомним, видеозапись происходящего в изоляторе в ночь его самоубийства оказалась отформатированной.
Поэтому узнать, входил ли кто-либо в его одиночную камеру, или нет, оказалось невозможно.
Причины, по которым человек, тщательно готовившийся к судебному процессу, решил повеситься, остались невыясненными.
Фото автора.
