50 лет из жизни города и его старожила
Любовь Яковлевна КОРЕЦКАЯ – удивительная женщина удивительной судьбы. Читала про ее жизнь и плакала, поражаясь, – сколько же ей пришлось пережить! 15-летней школьницей она встретила войну. Жила она тогда в подмосковном Ржеве. Война отобрала всех близких Любови Яковлевны - под бомбами погибли мама и младшая сестра, отца застрелили немцы. А Любу вместе с другими трудоспособными молодыми горожанами фашисты угнали на принудительные работы в Германию…
Очень хотела познакомиться с Любовь Яковлевной. Спасибо, друзьям-коллегам: дали ее телефон. Набралась наглости и позвонила. А Любовь Яковлевна пригласила меня на кофе. Не в кофейню, нет, - к себе домой. Она уже не выходит из квартиры – тяжело по ступенькам спускаться, ей же 96 лет. Вот мы и сидели за круглым столом в уютной квартире, пили кофе, приготовленный Мариной, помощницей Любови Яковлевны. И разговаривали, разговаривали, разговаривали… Любовь Яковлевна потрясающая собеседница, энергичная, уверенная. Голос у нее спокойный, очень молодой, бодрый - заслушаешься. И еще она отличная рассказчица – столько всего знает, столько помнит… Правда, сразу предупредила – про войну говорить не будет, не хочет вспоминать то тяжелое время. Да я и не планировала расспрашивать об этом, сразу поняла – тема эта для нее болезненная. Говорили об Алма-Ате, об Алматы – о нашем городе, ставшем ей родным и любимым… Говорила с гордостью и горечью, вспоминая уже ушедший город и сравнивая его с нынешним…
- В Алма-Ату я приехала в 1956-м. Я уже 56 лет здесь, я уже коренной житель. Алма-Ата много для меня сделала….
- А как вы здесь оказались?
- Как оказалась? Как оказываются люди в других городах – откуда-то срываются и приезжают. Вот и я сорвалась и поехала, хотя у меня работа на Алтае была по специальности. Я ветеринаром тогда была. Кончила ветеринарный техникум в 1949-м и 7 лет отработала на Алтае. У нас с Алтая все в Алма-Ату ехали. И я, недолго думая, приехала в Алма-Ату. Тут у меня были друзья. Они приютили, помогли. Сначала мне очень тяжело было, тут было совершенно невозможно определиться с жильем. Но все устроилось. И я пошла работать на завод.
- А что за завод?
- Был такой завод - Тастакский металлообрабатывающий завод. Он, может, и сейчас существует. Находился он в Тастаке, в районе улиц Абая и Гайдара. Когда я приехала, проспекта Абая еще не было. Была улица Арычная и был арык. И все. За Арычной улицей был пригород - зеленый пригород, садовый.
А сам Головной арык – сейчас там вроде и вода не бежит – тогда давал воду всему городу. Все орошение шло с Головного арыка. И по всем улицам шумели арыки. А сейчас что? Ремонтируют арычную сеть, ремонтируют, бордюры прокладывают… А толку нет, вода после дождя по улицам бежит. Сейчас ниже Гоголя арыков нет, они закрыты. А куда вода идти будет, если арыков нет?..
- А на заводе кем работали?
- Кем я только не работала!.. Сначала меня приняли шлифовщицей – там выпускали алюминиевую посуду, и надо было ручки от кастрюли и крышки шлифовать… Потом на другую работу перешла. А последние годы перед увольнением с завода работала в малярном цеху – красила кровати. Они там и кровати делали. Я тогда уже в университете училась, поступила на заочное отделение, филологический факультет.
Мое школьное образование оборвалось в 41-м году в 8 классе. Все. Дальше мы не учились – была оккупация, была война. После войны, после возвращения из Германии, я поступила в ветеринарный техникум. Хорошо, что меня приняли туда без экзаменов. Я проучилась там три года. Общеобразовательные предметы там проходили галопом по европам. Основное – это профессия, на нее упор был. Потому что очень нужны были такие специалисты. И вот потом по направлению я на Алтай и попала. А мечта – филология - она осталась.
- Вы в нашем КазГУ учились?
- Да, в КазГУ. Тогда там был сильный преподавательский состав, у нас читали лекции преподаватели, которые в Алма-Ату попали во время войны из Москвы. Я поступила в 1958, кончила в 1964, заочное отделение - 6 лет. На очном я не могла учиться, кто бы мне помогал… А на стипендию было бы невозможно прожить… И, кстати, что хорошего сделал Хрущев, что ему в заслугу можно поставить – он отменил плату за обучение.
- Плату за обучение? Я и не знала, что в институтах в советское время обучение было платным…
- Откуда бы вы это знали? Вы слишком молоды, вы учились бесплатно… В 1940-м году Сталин ввел платное обучение в старших классах школы – 8, 9, 10, и в вузах, техникумах. А Хрущев отменил. И я решила поступать в университет, я могла – у меня же был техникум, меня бы приняли. Но мне надо было сдавать вступительные экзамены, а на филфак – это русский язык, литература, история, иностранный язык… Представляете? А я кончила 8-й класс в 1941-м, а поступала в 1958 – сколько лет прошло?..
- 17 лет.
- 17! А мне уже было 32, и я собралась поступать в университет. Но сдавала к своему собственному удивлению все очень хорошо. Но чего мне это стоило! Я пошла сдавать письменный экзамен, сижу, слушаю внимательно. Девчонки, которые вчера школу закончили спрашивают преподавателя: для сочинения эпиграф нужен? План нужен? Я этого и не помнила. Но эпиграф подобрала. И к своему собственному удивлению за сочинение получила четверку. Всего написали шесть человек на "четверки", пятнадцать на "тройки", остальные отсеялись. Вот как принимали экзамены тогда.
- На "отлично" никто не написал?
- Ни одного человека. А после этого экзамена я другие уже сдавала спокойно. Потому что очень волновалась за сочинение, мечтала: хоть бы тройку жиденькую поставили! Чтобы я могла дальше экзамены сдавать!..
- Вы работали на заводе и учились?
- Да. И за что я благодарна заводу этому – вот такого чувства товарищества и взаимопомощи, как я увидела на этом заводе, точнее – заводике, где работали люди на сложной, тяжелой работе, я больше не встречала нигде, в какой бы школе я бы потом не работала. Взаимопомощь, поддержка: "Тебе надо заниматься? Занимайся!"
- Помогали?
- Ну как они мне могли помочь? Они мне время давали. "Ты сдала? Ну как экзамен?" – вот так встречали на проходной. А это много значит – поддержка! Так что "ту заводскую проходную, что в люди вывела меня" я не забуду никогда… А ведь это обычные рабочие. Отступлю немножко. Когда я пришла в свою первую школу после университета, куда меня направили, я была возмущена увиденным: когда идет дележка нагрузки, учителя за каждый час своей нагрузки готовы своему же товарищу в горло вцепиться. Это что такое, что за отношение, это интеллигентная публика? И вот я слушаю все это, как они делят часы. И я говорю им: "Как вам не стыдно, вы же интеллигентные люди! Я к вам пришла с завода, где за все 6 лет моей учебы мои друзья по работе по цеху поддерживали и помогали". Завуч встает: "Любовь Яковлевна, у вас замашки станочника, у вас его величество рабочий класс на первом на месте!", а я поворачиваюсь к нему и говорю: "Да, я горжусь тем, что я из рабочего класса, который вас всех, кстати, кормит!".
- А что это за школа была?
- Уж даже не знаю, стоит ли об это говорить… Но в 1964-м году в районе ТЭЦ 1, там раньше была туристическая база, открыли школу для трудновоспитуемых подростков. Для тех детей, от которых дневные школы, чтобы не возиться, постарались избавиться. О, там были отчаянные головы! Вы знакомы с "Педагогической поэмой" Макаренко?
- Да, знакома.
- Так вот вроде описанной там колонии и была школа. Это сейчас говорят: в советское время в Алма-Ате не было ни наркомании, ни малолетних преступников, ни проституции. Еще как было! Я там полтора года проработал и ушла.
- Преподавали русский язык и литературу?
- Русский язык и литературу. И ночевала там. Я почему ушла - я была воспитателем класса. Неделю надо было там жить, а меня это не устраивало. У меня уже была семья. Потом ушла оттуда. Мне предложили такого же типа школу: у вас хорошо получается с детьми, не пойдете ли вы в школу на СМУ-15? Знаете СМУ-15?
- Знаю…
- Вот там открыли школу для несовершеннолетних, будем так говорить, проституток. Которых в советское время у нас не было. Это были девочки, которые зарабатывали проституцией. Но я сразу поняла – не смогу работать в этой школе, тяжело… Буду полы мыть, но в эту школу не пойду.
- А мужа вы в Алма-Ате нашли?
- Это муж нашел меня, Иларион Аронович. Мы 49 лет прожили, без двух месяцев 50. Он был удивительный человек. Познакомила нас моя подруга. С ней мы встретились в институте на приемных экзаменах, и она стала мне близким другом. Ее уже 10 лет как нет в живых… Она сдавала приемные экзамены, хотя у нее уже было трое детей, муж был доцентом университета. В этой семье я от одиночества, от скитаний отогрелась. Хорошо, что вы никогда этого не знали – что это такое, когда не кому голову преклонить. В этой семье я отогрелась… А муж мой умер в 2009-м году. Он был журналист, в "Вечерке" работал, создавал газету.
- О, мой коллега!
- Алма-Ата для меня – город, который помог мне создать жизнь. Я здесь жила! Здесь мое оказалось счастье… Когда Иларион Аронович узнал, где я работаю, он сразу сказал: "Увольняйтесь! Это же тяжело, весь день с краской!". А я к тому времени уже дипломную работу писала.
- А тему своей дипломной работы помните?
- Конечно. По Достоевскому дипломная была. "Уменьшительные оценочные суффиксы в современном русском языке по произведениям Достоевского". Еще раз – спасибо Хрущеву, что обеспечил бесплатное заочное образование. Причем, не просто бесплатное: мы учились – нам платили. Мы сдаем зимнюю сессию, нам дают отпуск на эту сессию. Приношу потом после экзамена справку, что я сессию сдала, и мне выплачивают отпускные за это время. А я не работаю это время. И отпуск сохраняется, можно было потом его взять. И вот так пять лет надо учиться, а на диплом вы получаете 4-х месячный отпуск, оплаченный по среднему заработку … Это здорово помогло. Хотя и тогда были люди, которые даже при таких условиях учиться не хотели… Потом я преподавала в школе работающей молодежи, когда ее открыли для АХБК. Школа №119 чуть ниже магазина "Айдос" – там я и работала. На пенсию ушла оттуда в 1978-м. Два года не доработала – должна была работать до 1980-го. Но я очень уставала, вот муж и возмутился. И я уволилась.
- А дома сидеть не скучно было?
- Я оказалась неплохой портнихой. Себе из ничего вещи шила. Журнал "Бурда" тогда появился. И машинку швейную муж достал – "Веритас". Это вы сейчас идете и покупаете, если надо. А тогда надо было достать. Анекдот и правда того времени: в магазинах ничего не было, но у всех все было…
- А квартирный вопрос как решали?
- В 1963-м году, за год до окончания университета, я получила однокомнатную квартиру от завода в микрорайоне. Микрорайоны же начали застраивать в 60-х. Бараки, подвалы, коммуналки тогда расселяли – и люди получали пусть маленькие, пусть крохотные, но свои квартиры. Там было центральное отопление, горячая-холодная вода, газ, все удобства.
- А до этого на частных квартирах жили?
- Да, в Тастаке. Тастак, кстати, при мне вошел в город, а до этого был пригородом. Там ходил трамвай, трамвайная линия была от Тастака до Парка Горького по Комсомольской (сейчас Толе би) без перерыва. Потом построили Дом Правительства на Старой площади и трамвайную линию оттуда убрали.
Трамвай. Мы знали: зеленый идет – это "четверка". Красный – "семерка" на Первую Алма-Ату, синий – еще какой-то маршрут. И ты видишь огонек и знаешь – бежать или нет, твой или не твой трамвай.
По всем тем улицам, которые линиями назывались – 12, 17 (сейчас Розыбакиева), 21-я… Так по всем этим линиям были палисадники. Вишни, черешни они росли не в саду, они росли перед домом. И никто не рвал. Ягод было много. Я снимала квартиру на 14 линии, и мне прямо в окно черешня опускалась. За столом работай и черешенку жуй. Хозяйка не запрещала. На улице был Уличком – уличный комитет, который следил за порядком. В арыках вода бежала чистая – чайником можно было зачерпнуть и на огонь. А сейчас что с ними сделали, и кто за порядком следит?
Я многое помню. Помню, как на нынешней улице Гагарина деревья были маленькими. А сейчас там настоящий лес. Помню, как в арыках вода холодная по камням журчала – тогда арыки были выложены камушками, никакого бетона не было.
Помню, как в наш город приезжали московские артисты, театры, кино. Да мы и сами хорошо отдыхали – пикники устраивали, в горы ходили, гуляли.
Это был красивейший город. Мы могли в любую жару – а жара была будь здоров – идти по тротуару, к примеру, в Парк Горького – и не чувствовать жары. Деревьями все закрыто, в арыках вода бежит.
Сейчас той Алма-Аты нет. Она выделялась своей индивидуальностью, это был особый городок. Мы, старые жители, доживаем свой век, а что останется молодым, как им жить?..
