Вадим Борейко продолжает беседу с режиссером Игорем Пискуновым в цикле интервью «Лица Казнета»
На снимке: Игорь Пискунов и продюсер, сценарист Разия Хасанова.
Продолжение. См. начало: «Игорь Пискунов: Толоконников не только Шариков».
Театр одного актера в фейсбуке
- Игорь, первую часть нашего разговора мы посвятили памяти артиста Владимира Алексеевича ТОЛОКОННИКОВА, в середине июля ушедшего из жизни. Сейчас пришло время объяснить, почему я отнес тебя к «лицам Казнета». Мой выбор может показаться странным: вроде ты не записной блогер, не ЛОМ («лидер общественного мнения»), чьё имя в соцсетях на слуху, а свой аккаунт посещаешь по настроению. Но у меня была на то уважительная причина. Ты едва ли не единственный среди моих френдов в фейсбуке вайнер (кстати, значение этого слова ты не знал, пока я тебе не сказал). Но не просто постишь короткие видеоролики или трансляции, а разыгрываешь перед камерой смартфона 20-30-секундные документальные микроспектакли на заграничной натуре. В которых сам и выступаешь в главной роли. Рассказывая о том, что тебя в данный момент окружает, а иногда и лично участвуя в происходящих событиях. Назвал ты свой цикл хитромудро – «5-тью 6-веник». Словечка в простоте не скажешь. Нет бы просто – «Путешественник». Ну да ладно. Как бы то ни было, этот формат хорошо лег в твою профессию режиссера. Так что это для тебя – еще один канал для творческой реализации?
- Прежде всего, это острое желание поделиться. Когда ты просто говоришь о том, что видишь вокруг, - это немного не то. А живая эмоциональная реакция всегда «бьет» по тому, кому рассказываешь.
- Я заметил, что энергия рассказчика всегда передается слушателю и зрителю.
- А положительную энергию ты не получишь здесь (в соцсетях. – Ред.). И я очень радуюсь, что есть немедленный и живой отклик на мои «микрометражки». Меня это вдохновляет. Но если мне нечего сказать или показать – я молчу.
- То есть в фейсбук, как на работу, не ходишь?
- Не хожу.
То, что не хочешь делать, не делай
- Ты на телевидении с начала девяностых?
- С 1991 года.
- И всё это время ты снимаешь клипы, программы, сериалы – телепродукт интересный и качественный. Но он по преимуществу коммерческий. За него тебе неплохо платят. В 2006 году ты отказался от наемной работы и стал предпринимателем: создал собственную успешную продакшн-студию MediaZavod (где снимаются программы как на русском, так и на казахском языках). Это понятно: у тебя большая семья, четверо детей, которых, как ты сам говоришь, сделал в «рабочем порядке» и которым нужно дать образование, более чем достойный дом, который надо содержать. Но раз в несколько лет тебя торкает сотворить нечто на театре (спектакли «Тот, кто получает пощечину», «Лекция о вреде табакокурения» и «Танго») или в кино, в «большом метре» (фильм «Раз в неделю»), которое не только не приносит серьезных денег, а порой приходится вкладывать свои. Какова мотивация таких лирических отступлений в бескорыстную сферу, когда в тебе засыпает телебизнесмен?
- Действительно, мои художественные «выходы в свет» не связаны с телевидением. Как это ни обидно сознавать, но телепродукт стал обыденным. Его творческая острота притупилась. А в театре или кино я не зарабатываю деньги, но зато получаю такой мощный энергетический и творческий импульс от ситуации, от дела, которое ты делаешь, что этого запала хватает на пять лет. Когда не погрязаешь в рутине, а нормально «двигаешься» и соображаешь.
На снимке: Игорь Пискунов в студии MediaZavod на съемках программы «Тамаша».
Хотя и в «чистом творчестве» случаются неудачи. У меня был, как я считаю, провал на постановке «Тот, кто получает пощечину» по пьесе Леонида АНДРЕЕВА. Что-то не пошло изначально. Горения не было. Хотя был звездный ансамбль и все условия. Все! Она шла недолго, и ее закрыли. Ты знаешь, я не очень хотел делать этот спектакль. Но стал заложником обещания Юрию Борисовичу ПОМЕРАНЦЕВУ (родился в 1923 году, ведущий артист Русского академического театра драмы им. Лермонтова, патриарх казахстанской сцены. – Ред.). Я тогда понял одну вещь: то, что не хочешь делать, не делай. Даже если у тебя есть малейшие сомнения. Творчество – это глоток свободы, и его надо беречь.
Фильм как подарок к своему юбилею
- Зато после спектакля «Танго» по пьесе польского драматурга Славомира МРОЖЕКА, поставленного в начале 2000-х, тебя ждал успех.
- Его отметила критика. На фестивале «Балтийский дом» в Санкт-Петербурге он получил приз. На сцене Лермонтовского «Танго» за семь лет прошло больше ста раз.
- Давай поговорим о твоем фильме «Раз в неделю», поставленном по пьесе американца Джеффа БАРОНА «Визиты к мистеру Грину». Да, его показали на кинофестивале «Евразия», оценили специалисты, Померанцев получил приз за главную мужскую роль. Но тебя не задевает, что лента не попала в прокат и зритель может ее видеть только в небесах – на борту лайнеров «Эйр Астана»?
- Наверное, займусь его продвижением. Крепкий продукт, причем не стареющий, и в этом его прелесть. А если честно, фильм я снимал на свои деньги к моему 50-летнему юбилею. Это был некий отчет. Перед друзьями, родными…
- Наверное, прежде всего, перед самим собой.
- Конечно. Я закончил его впритык. Последние две ночи озвучки перед премьерой, которая состоялась 3 октября 2014 года в кинотеатре «Арман», были бессонными. И когда она прошла, ты знаешь – я успокоился. И для меня не так важно, что его мало зрителей посмотрело.
- То есть тебе достаточно ощущения хорошо сделанного дела?
- Я итоги подвел этой половине века. По-настоящему. По гамбургскому счету. А время фильма, наверное, еще придет. В Израиле хочу его показать (два главных и единственных героя картины – евреи. – Ред.). Ты не представляешь, какие отзывы оттуда!
- Я тебе это еще три года назад советовал. Основная аудитория ленты – там.
- Но главное от этого фильма я уже получил. Потому что задачу выполнил.
Постер к фильму «Раз в неделю».
Приятного аппетита, господа артисты!
- В периоды творческого «извержения», да и в обыденной телевизионной работе ты опирался и опираешься главным образом на артистов старшего поколения – Юрия Борисовича Померанцева, Геннадия Николаевича БАЛАЕВА и недавно ушедшего из жизни Владимира Алексеевича Толоконникова. Почему?
- Когда понимаешь, что не форма главное, а содержание, то начинаешь ценить каждый момент общения с людьми, которые опытнее тебя, лучше тебя знают профессию, у которых можно учиться.
- О Толоконникове мы подробно говорили. Расскажи о Померанцеве и Балаеве.
- Всё началось с Геннадия Николаевича, которого еще в девяностых я снимал в рекламе и во всех программах, начиная с самой первой – «Мальчиш Плохиш». Он был моим талисманом. В 2000 году, когда я уже десять лет делал телик и изголодался по настоящей творческой работе, в шутейном разговоре с Рубеном Суреновичем (художественный руководитель Лермонтовского театра с 1983 года. – Ред.) попросил разрешения поставить спектакль. Он тоже как бы шутя ответил: «Давай!» Я принес ему пьесу «Танго», которая нравилась мне давно, хотя абсолютно ее не понимал. И он почему-то согласился.
На снимке: Игорь Пискунов с Геннадием Николаевичем Балаевым.
Я пошел к Балаеву: «Вот пьеса. Выбирайте любую роль». Он прочел, выбрал и говорит: «А старика должен играть Померанцев, героинь – ДОЛМАТОВА, НЭЛЬСКАЯ». В общем, назвал одних звезд. Я оторопел: «Да вы что?» Тут нужно понимать, кто такой в театре Померанцев. До этого тридцать лет подряд, завидев его, я прижимался к стенке и здоровался дрожащим голоском. Он отвечал «здравствуйте», но точно меня не помнил. А Балаев дает Юрбору бешеные рекомендации и назначает время. Прихожу к Юрию Борисовичу. «Геннадий Николаевич неплохо о вас говорил, молодой человек. Я прочел пьесу. Скажите мне: про что она?» «Про любовь», - отвечаю первое, что пришло в голову. Потому что на самом деле не знал, про что пьеса. Короче, первая встреча у нас получилась. И я вдруг понимаю, что всё складывается, всё собирается. И мне вдруг стало так страшно!
Распределили роли. Андриасян собрал исполнителей, чтобы познакомить их с новым режиссером. А сам вышел из кабинета, оставив меня наедине с ними и пожелав на прощанье: «Приятного аппетита, господа артисты!» (Смеется.)
Померанцев не может дружить, не работая
- Потом началась работа. За два месяца мы поставили первый акт. И перед уходом артистов в отпуск я показал его. Это был полный провал. Ужас просто. Я не знал, как слинять из проекта. Тут Юрий Борисович говорит:
- А что мы делаем 1 августа?
- Вы же уезжаете на гастроли.
- Я никуда не еду.
- Давайте поближе к сентябрю соберемся, - начинаю я увиливать.
- Ну а что мы в августе будем делать? У нас же первый акт провальный.
Мы с Юрием Борисовичем стали разбирать пьесу с самого начала. И через месяц, когда артисты вернулись с гастролей, я уже знал, каким будет спектакль. И про что он будет. А вообще я за него взялся, потому что придумал «фишку».
- Экран над сценой, на котором периодически включается параллельное действие?
- Экран, да. Он же дает дополнительный объем. Когда стало получаться, я уже было хотел обойтись без него. Но Померанцев настоял: «Ни в коем случае не отказывайтесь. Это очень интересная идея».
На снимке: Игорь Пискунов с Юрием Борисовичем Померанцевым.
И вот после успеха «Танго» мы с Юрием Борисовичем начали дружить. Хотя у нас разница в возрасте – больше сорока лет: ему в этом году исполнилось девяносто четыре. А дружить, не работая вместе, для него невозможно. Пустую болтовню он не принимает. Мы долго искали и, в конце концов, поставили телевизионный спектакль-монолог «Лекция о вреде табакокурения» по ЧЕХОВУ. Он длится 20 минут, а работали над ним год, разбирая каждую фразу. И я снова получил творческий заряд на несколько лет.
- А потом был фильм «Раз в неделю».
- Первый акт пьесы Барона «Визиты к мистеру Грину» поставили сначала в театре, но затем тормознули. И я стал делать из нее кино.
- Померанцев помогал тебе как режиссеру?
- Юрий Борисович вообще никогда не лез в режиссуру. Ни разу. Он вроде как занят своей работой. Но бывают такие моменты. Скажем, съемку начали в девять утра, в семь вечера смена закончена. Я командую: «Всё, стоп! Все свободны». А он говорит: «Подождите, у нас же на завтра не решено. Давайте пройдем эти сцены». В этом отношении он строг.
- Почему ты выбрал в партнеры Померанцеву в этом фильме Родиона ТОЛОКОННИКОВА, сына Владимира Алексеевича? Когда я был на премьере, то пропустил титры и подумал, что это какой-то американский парень, которого дублировали: настолько он показался «не нашим», нездешним.
- Родю я знаю с его детства. Я помнил его маленьким чумазым ребенком в доме на плодике. А на роль молодого Росса ГАРДИНЕРА мы искали актера по всему Казахстану. Но везде – деревня и деревня. А там должен быть чувачок с лоском. И вдруг Юрбор говорит: «Два года назад меня приходил поздравить с премьерой Родион Толоконников. Он во ВГИКе учился, у него есть московский лоск». С помощью Алексеича связался я с Родей, он выслал мне видео каких-то своих отрывков. Но по ним было трудно составить мнение. А когда он, в конце концов, приехал и я снял пробы, стало ясно: Родя – тот, кто нужен. Он очень киногеничный. Потом, он нервный. Истерик внутри, кем его отец никогда не был. А это то, что надо. На людях он держал себя и всего раз сорвался, когда одна сцена не выходила. Поначалу Родя побаивался Юрия Борисовича. Но Юрбор так его к себе расположил - он это умеет, - что Родион в нем утонул. А я получил большое наслаждение от их игры.
Уроки мастеров
- Когда у тебя дома мы общались с Балаевым, мне показалось, что он до сих пор несколько снисходительно, что ли, относится к Толоконникову-старшему как к актеру. (На его похороны в Москве вы должны были ехать ранним завтрашним утром.) Поправь меня, если ошибаюсь.
- Они ровесники, были партнерами сорок лет, и каждый знал другого как облупленного. Если, например, Юрбор постоянно такой, какой он есть, то Геннадий Николаевич всегда немножечко играл. И у них с Алексеичем повелась игра такая, что Балаев – вечный принц. Потому что всегда был занят в главных ролях, а Толокоша очень долго – в эпизодах.
- Еще мне померещилась – наверное, тоже ошибочно – некая ревность Балаева к Толоконникову. Он же – первый номер. Звезда театра. Жуир. Любимец публики и женщин, даже в свои семьдесят семь. А у Алексеича лицо словно топором вытесано. Но именно ему выпадает один шанс из миллиона – роль Шарикова в кино, ставшая хрестоматийной, и последовавшая за ней слава. Хотя, может, в этом и есть высшая справедливость.
- По-любому Геннадий Николаевич выиграл. Он и сейчас прекрасно выглядит. А Толоконников умер.
- Какие главные уроки преподали тебе эти три мастера?
- В творческом споре Юрий Борисович не давит авторитетом, настаивая на своей позиции, а смотрит на ситуацию как бы сверху и филигранно взвешивает все доводы «за» и «против». И если твой аргумент сильнее –соглашается с ним. Кроме того, Померанцев – примерный ученик школы СТАНИСЛАВСКОГО: в каждой роли играет не себя в предлагаемых обстоятельствах, а героя. Он не сжигает внутренний ресурс «до полной гибели всерьез». После спектакля Юрий Борисович устает физически, но не морально. Поэтому он великий актер и так долго живет. И, несмотря на возраст, никогда не позволяет себе расслабиться: на репетиции в театре или на съемки всегда приходит минут за пятнадцать до начала. И не было случая, чтобы он пришел неподготовленным.
Геннадий Николаевич всегда, как сейчас говорят, «на позитиве». Легкий человек и как артист – абсолютный «органик». Он даже роли учит в туалете.
В 1986 году, еще до «Собаки», мы снимали рекламу бани «Арасан», где было три героя – Алексеич, Балаев и я. Что запомнил: Толоконников – нечеловечески дотошный, докапывался до каждой детали. И мы отснялись, только когда его, наконец, всё устроило.
А вообще мне дико повезло в жизни, что встретился с такими людьми.
Окончание следует.
Фото из личного архива Игоря Пискунова.
