Почему цифровизация не спасает социальную политику
В последние годы в Казахстане все чаще говорят о новом подходе к социальной политике – «социальном контракте» базирующимся на АСП. Идея логичная: государство помогает тем, кто готов работать, учиться и выходить из бедности сам. Но за этой формулой скрываются противоречия.
Адресность вместо универсальности
После 2020 года социальная политика Казахстана перестроилась в сторону адресной социальной помощи. Власти уверяют, что это шаг к справедливости. Деньги получают только действительно нуждающиеся. Но критерии нуждаемости настолько узки, что в статистику не попадают тысячи людей, живущих на грани нищеты.
По официальным данным, уровень бедности остается стабильным на протяжении последних пяти лет – около 5 %. Не хуже, чем в других, даже более развитых странах, то есть почти благополучно. Но это скорее «оптический обман».
Прожиточный минимум в Казахстане на 2026 год определен в 50 851 тенге. То есть семья из четырех человек, имеющая ежемесячный доход 200 тысяч тенге, «бедной» не считается. Но иллюзия стабильности исчезнет, если попробовать прожить на эти деньги, особенно в мегаполисах страны. Тем не менее такие семьи не получают ни адресной соцпомощи, ни льгот, положенных бедным. В общем, все госпрограммы по проходят мимо них. О том сколько казахстанцев живут около черты бедности, официальной статистики нет. Об этом можно судить лишь по косвенным данным. Например, по итогам 2024 года более1,5 млн наемных сотрудников получали зарплату от 100 до 200 тысяч тенге. Еще один пример, в прошлом году в Туркестанской области более 175 тыс. семей выживали на доходы до 52,5 тыс. тенге на человека.
Односторонний контракт
«Социальный контракт» подразумевает взаимные обязательства. Государство предоставляет возможности, а гражданин предпринимает шаги – ищет работу, проходит обучение, открывает ИП. В теории, современный, стимулирующий подход. В казахстанской практике, напротив, бюрократический фильтр. Чтобы получить помощь, нужно подписать соглашение и доказать готовность к рывку «в зону комфорта».
Но в селах и малых городах просто нет рабочих мест и государственные курсы по переквалификации зачастую не дают реальных шансов найти работу. А получатель АСП, не выполнив свои обязательства по трудоустройству, теряет выплаты. Такая «взаимная ответственность» работает только в одну сторону. Чиновники отчитываются о снижении числа получателей помощи, но это не значит снижение бедности.
Запуск Цифровой карты семьи – еще один шаг к автоматизации социальной сферы. Алгоритмы анализируют десятки баз данных и автоматически решают, кому положена поддержка. Это удобно, но только для чиновников. Ошибки в системе, неполные данные или несоответствие формальным критериям приводят к тому, что помощь не получает тот, кто в ней действительно нуждается.
Оптимизм на бумаге
Официальные опросы показывают высокий уровень социального оптимизма. 76 % казахстанцев считают, что «страна движется в правильном направлении». Это высокий показатель на фоне мировых тенденций снижения доверия к институтам власти. Однако этот оптимизм идет от молодежи (84,6%) и жителей сел (79,3%), что может говорить скорее об ожидании перемен, а не о текущей удовлетворенности. Опрос показал стабильно высокий уровень доверия к президенту (82,4%). И это показатель персонализации власти. Казахстанцы связывают успех реформ именно с фигурой главы государства, а не с правительственными структурами.
По сути, система госуправления находится в уязвимом положении, если ожидания не оправдаются, уровень общественного оптимизма может быстро снизиться. Примерами положительных социальных инициатив государства казахстанцы чаще всего называют программу «Нацфонд – детям» и частичное использование пенсионных накоплений. А среди реформ строительство инфраструктуры, но не поддержку бизнеса или повышение производительности. Это говорит о том, что граждане оценивают работу правительства не по макроэкономическим показателям, а по осязаемым изменениям в быту.
Почти 90% граждан гордятся Казахстаном и своим гражданством. Показатель, характерный для периодов стабильности и роста. Но этот патриотизм в большей степени эмоциональный: гордость за страну не всегда совпадает с доверием к конкретным ведомствам или качеству жизни. Это можно рассматривать как «кредит надежды», выданный обществом в обмен на ожидания реальных улучшений. Социальная политика Казахстана нуждается не в косметических правках, а в смене философии.
Пока государство остаётся главным распределителем ресурсов, а бедность воспринимается как личная вина граждан, «социальный контракт» будет работать наполовину. А значит, даже при росте бюджета и цифровизации внизу сохраняется то же чувство незащищенности, которое не измеришь никакой статистикой.
Фото: iStock
