Нам нужна не перезагрузка коммуникаций между властью и обществом, а перезагрузка всей системы через политические реформы
Читайте предыдущую статью Досыма САТПАЕВА «Это не наша война».
Случайным совпадением (а может быть, и нет) стало то, что отмеченный на прошлой неделе День работников связи и информации практически совпал с презентацией законопроекта «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты РК по вопросам информации и коммуникаций».
Руками не трогать!
Это первый серьезный законодательный дебют Министерства информации и коммуникаций РК, которое было создано в прошлом году как ответ на возникший коммуникационный кризис между властью и обществом. Хотя за всю историю суверенного Казахстана уже было немало «дорожных карт», которые должны были определить правила движения для СМИ.
И в большинстве случаев эти правила принимались для большей защищенности самой власти от информационных наездов.
Новый законопроект включает в себя более 200 поправок в четыре кодекса и двенадцать законов. Но лично для меня главным индикатором любой попытки провести реформу медийного пространства Казахстана в интересах самих СМИ и граждан являются только два важных бенчмарка.
Во-первых, то, что отличает более или менее открытое информационное поле от любого контролируемого медийного пространства. Это количественный и качественный рост журналистского расследования, который в Казахстане, за редким исключением, так и не получил развития. И не потому, что нет хороших тем, а потому что осталось немало табу и неприкосновенных персон. Плюс самоцензура самих СМИ, при которой чиновникам даже нет смысла чрезмерно усиливать цензуру государственную. И если медийный поводок и делают иногда длиннее, то совсем его не снимают.
Вот и в этот раз в законопроект внесли пункт, согласно которому журналисты обязаны брать письменное согласие у героев своих статей или телесюжетов на использование полученных данных, в том числе персональных. Как надпись в музее: «Руками не трогать».
Но работа СМИ - это не разглядывание музейных экспонатов под строгим взглядом смотрителей, а информирование общественности о проблемах, в том числе тех, которые создают люди, облеченные властью или большими капиталами, что у нас часто одно и то же.
Тем более что во многих странах мира, в том числе и в тех, которые входят в Организацию экономического сотрудничества и развития, куда так стремится попасть Казахстан, сильные и независимые СМИ являются эффективным антикоррупционным инструментом.
Будучи в прошлом году в Австралии, которая входит в ОЭСР, я встречался с журналистами самых влиятельных СМИ. Например, с руководителями крупнейшей общественной телерадиовещательной корпорации SBS (Special Broadcasting Service), которая на 70 процентов финансируется государством. Но, как сказали журналисты, для них приоритетом является общественный интерес, а не воля представителей власти. И если чиновник хочет пожаловаться на СМИ, то это он может сделать через специального омбудсмена, независимого от воли властей и владельцев СМИ.
Коньком старейшей газеты Австралии «Sydney Morning Herald» как раз являются журналистские расследования, где запретных тем нет. Всё ограничивается только журналистским этическим кодексом.
Интересно, что когда-то наши чиновники призывали изучать опыт развития Австралии. Но, как обычно, предпочитая использовать из него только то, что не мешает «слугам народа» находиться вне системы постоянного медийного контроля.
Информационная стерильность
Вторым индикатором эффективной реформы медийного пространства Казахстана является наличие альтернативных каналов информации, которые, действуя в рамках закона, имели бы право без риска давления и угроз закрытия предоставлять гражданам страны информацию, которая не обязательно должна совпадать с «генеральной линией». И здесь ситуация в последние годы не улучшается, а наоборот.
Последний гвоздь в гроб оппозиционных печатных СМИ был забит не так давно после закрытия газеты «Трибуна. Саяси-Қалам» и ареста главного редактора Жанболата МАМАЯ. Аналогичная ситуация наблюдалась и на партийном поле, где такой же гвоздь власти забили в 2015 году, когда вынесли решение о ликвидации Коммунистической партии Казахстана, тем самым поставив точку в истории «старой оппозиции».
Всё это укладывается в тренд последних лет, который связан с активной зачисткой оппозиционного поля страны от всех игроков, будь то политическая партия или СМИ. Ярким, символическим и свежим показателем того, как в Казахстане относятся к журналистской критике, стала блокировка сайта журнала «Foreign Policy», где появился критический материал Джеймса ПАЛМЕРА по поводу ЭКСПО, который вызвал явно неадекватную реакцию официальных структур.
Хотя данная реакция была показательной, как отражение того мировоззренческого подхода, который давно сложился у представителей власти к журналистам. Ведь эйфория от победы над местными «критиканами» стала распространяться и за пределы Казахстана, где даже от иностранных журналистов ждут если не хвалебных од, то как минимум только лояльных текстов.
Если вернуться к законопроекту, то он лишь проводит своеобразный тюнинг медийного поля. Взять для примера решение исключить меры административного взыскания в виде приостановки деятельности СМИ и конфискации тиража по таким незначительным нарушениям, как невыполнение требований о размещении выходных данных и предоставлении обязательного экземпляра.
При этом речь не идет о полном апгрейде отношений между властью и СМИ, где первые не рассматривали бы вторых в качестве «обслуживающего персонала», который, как наркоман, должен быть привязан к «игле» госзаказа. Хотя это не вина самого профильного министерства и не его главы.
Дело в самой системе, где верхи вполне устраивает сохранение status quo, при котором на казахстанском медийном поле могут присутствовать только два вида игроков: те, кто обслуживает саму власть и интересы ФПГ, связанных с властью.
Имитация бурной деятельности
Специфика формирования медийного пространства в Казахстане имела прямую связь не только с государственной информполитикой, но и с таким явлением, которое некоторые эксперты обозначают как «олигархический плюрализм». Его суть заключается в том, что в отсутствие политического плюрализма в публичной сфере в закрытой системе формируется плюрализм узких интересов элитных группировок, которые конкурируют за право сохранить и расширить свое административное и экономическое влияние.
И эффективным инструментом в этой борьбе «бульдогов под ковром» являются медийные структуры, которые нередко создавались разными олигархическими группами для трех целей.
Во-первых, это демонстрация политической лояльности к власти, через подключение к информационному шуму, создаваемому государственными медийными структурами по поводу тех или иных важных политических процессов и событий.
Во-вторых, выпускание части «социального пара» через регулируемую критику отдельных элементов политической и экономической системы, не касаясь табуированных тем.
В-третьих, создание через подконтрольные СМИ коммуникационного канала для вброса компромата на конкурирующие группировки.
В результате вместо одной новой информационной реальности у нас до сих пор существует две старые. Для власти и для общества.
И нам нужна не перезагрузка коммуникаций, а перезагрузка всей системы через политические реформы. Все попытки свести решение проблем с коммуникацией только через принятие нового закона, но в рамках старых субъектно-объектных отношений, где чиновник стоит над журналистом, - это всего лишь ИБД (имитация бурной деятельности).
Необходима разработка конкретных индикаторов оценки эффективности принимаемых решений в сфере информационной политики, которые должны быть признаны как чиновниками, так и общественностью. В противном случае будем постоянно ходить по кругу.
Поскольку первые делают акцент только на количественный рост СМИ. Вторые - на их право ходить без поводка и намордника.
Иллюстрация: novoetv.kz.
