Юрист и правозащитник Евгений Жовтис: С путаницы в терминологии начинается путаница в мозгах
Читайте предыдущую статью Евгения ЖОВТИСА «Когда нам запретят думать, разговаривать или слушать».
Человечество столетиями боролось с рабством. Страна за страной от него отказывались. Последней, кстати, это сделала Мавритания, которая ввела в законодательство запрет рабства в 1980 году. Нет ни одной страны в мире, где бы в каком-нибудь законе оно было разрешено.
Ещё в 1926 году ООН приняла Конвенцию о рабстве, которую потом в 1953-м дополнили протоколом, а в 1956 году появилась и Дополнительная конвенция об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством. В 2008 году Казахстан присоединился к обеим конвенциям.
По стандартам ООН, всякое государство обязано бороться с проявлениями рабства во всех формах, в том числе с торговлей людьми и использованием принудительного труда.
Прошли десятилетия, и к началу 21 века рабство в классическом смысле было практически искоренено, но пока ещё существуют его современные формы, к которым относятся: долговая кабала; крепостное состояние; детский труд и детское рабство; торговля людьми; сексуальное рабство; принудительные браки и продажа жен, а также другие практики, схожие с рабством.
Всё это запрещено международным правом, в том числе международными договорами, которые наша страна признала и взяла на себя соответствующие обязательства.
А ещё международным правом запрещён принудительный труд. То есть труд, который связан с принуждением, насилием, угрозами, устрашением и лишением свободы, чтобы заставить какое-либо лицо против его воли работать на благо другого или других.
Этот прямой запрет содержится в Международном пакте о гражданских и политических правах (статья 8) и ещё в двух международных договорах.
Во-первых, в Конвенции Международной организации труда (МОТ) 1930 года о принудительном или обязательном труде, согласно статье 1 которой каждый член МОТ, который ратифицирует эту конвенцию, обязуется упразднить применение принудительного или обязательного труда во всех его формах в возможно кратчайший срок.
И, во-вторых, в Конвенции МОТ 1957 года об упразднении принудительного труда.
Республика Казахстан ратифицировала и Пакт, и обе эти Конвенции.
И вот в июле 2016 года я обнаруживаю в приговоре барду и гражданскому активисту из Уральска Жанату ЕСЕНТАЕВУ, что его, помимо прочего, приговорили (цитирую) «к принудительному труду сроком 240 часов в год».
Я, конечно, знаю, что в нашем Уголовном кодексе (статья 43) есть такое наказание – «общественные работы», которые состоят в выполнении осужденным не требующих определенной квалификации бесплатных общественно полезных работ, организуемых местными исполнительными органами в общественных местах. Эти работы устанавливаются на срок от шестидесяти до трехсот часов в год.
Но принудительный труд-то здесь причём? Он же запрещён международным правом!
Начинаю читать Уголовный кодекс дальше. И нахожу там же, в следующей статье, что осужденные к ограничению свободы (именно к этому наказанию приговорили Есентаева), не имеющие постоянного места работы и не занятые на учебе, подлежат привлечению к принудительному труду в местах, определяемых местными исполнительными органами, но не более двухсот сорока часов в год.
Ничего себе! У нас узаконен запрещённый во всём мире принудительный труд?
Последний «удар» я получил уже от прочтения нашей Конституции. В ней в статье 24 чёрным по белому написано:
«1. Каждый имеет право на свободу труда, свободный выбор рода деятельности и профессии. Принудительный труд допускается только по приговору суда либо в условиях чрезвычайного или военного положения».
То есть у нас суд может привлечь к запрещённому в международном праве принудительному труду?
А прочтение нового, принятого в ноябре 2015 года Трудового кодекса привело меня уже в состояние неустранимого когнитивного диссонанса.
Я этот логический «шедевр» для удовольствия читателей процитирую целиком:
«Статья 7. Запрещение принудительного труда.
Принудительный труд запрещен.
Принудительный труд означает любую работу или службу, требуемую от какого-либо лица под угрозой какого-либо наказания, для выполнения которой это лицо не предложило добровольно своих услуг.
Принудительный труд допускается только: вследствие приговора суда, вступившего в законную силу, при условии, что работа будет производиться под надзором и контролем государственных органов и что лицо, выполняющее ее, не будет уступлено или передано в распоряжение физических и (или) юридических лиц; в условиях чрезвычайного или военного положения».
То есть принудительный труд «запрещён»? Или «допускается», но «только»?
Дамы и господа, можно поинтересоваться, кто это писал?
Может ли государство по приговору суда назначить осуждённому общественные или исправительные работы? Конечно! Или привлечь к работам, причём без оплаты труда, в условиях чрезвычайного или военного положения? Тоже может. Только это не является принудительным трудом!
Для этого в той самой Конвенции 1930 года определено, что «термин «принудительный или обязательный труд» означает всякую работу или службу, требуемую от какого-либо лица под угрозой какого-либо наказания, для выполнения которой это лицо не предложило своих услуг добровольно».
И далее разъясняется, что «принудительный или обязательный труд» не включает в себя:
- любую работу или службу, требуемую в силу законов об обязательной воинской службе и применяемую для работ чисто военного характера;
- любую работу или службу, являющуюся частью обычных гражданских обязанностей;
- любую работу или службу, требуемую от какого-либо лица вследствие приговора, вынесенного решением судебного органа, при условии, что эта работа или служба будет производиться под надзором и контролем государственных властей и что указанное лицо не будет уступлено или передано в распоряжение частных лиц, компаний или обществ;
- любую работу или службу, требуемую в условиях чрезвычайных обстоятельств.
Да, принятая в 1930 году Конвенция весьма противоречива, и там в отдельных статьях вышеперечисленное иногда именуется принудительным или обязательным трудом. Но с того времени прошло более 80 лет и сложилась чёткая интерпретация её положений.
А именно: принудительный или обязательный труд запрещён во всех формах. А то, что разрешено: труд по приговору суда (общественные работы, исправительные работы); труд во время военного или чрезвычайного положения - не является принудительным в смысле его запрета.
Именно поэтому, например, в конституциях России, Украины, Молдовы, Румынии, Греции, Индии, Турции, Чехии и ещё многих государств принудительный труд просто запрещён. И то, о чём говорится выше, просто не считается в них принудительным трудом. А похожие на нашу «интерпретации» этого термина есть только у трёх-четырёх республик бывшего СССР, принимавших свои конституции до ратификации соответствующих конвенций. Да ещё в Конституции Японии 1947 года, где ещё прописана и обязанность трудиться.
Можно, конечно, до самого себя «докопаться»: чего ты привязался к терминологии? Ну, понятно же, что назначенные по приговору суда исправительные и общественные работы выполняются под принуждением, а это разрешено в международном праве.
Да, но только с путаницы в терминологии начинается путаница в мозгах, её результаты запечатлены на бумаге, и в Трудовом кодексе появляется смысловая конструкция: «принудительный труд запрещён», причём без всяких исключений, а через одну фразу этот же запрещённый принудительный труд «допускается, только…»
И, по существу, происходит легализация того, что должно быть запрещено.
Читайте историю Евгений Жовтиса «Магическая комната и мистические совпадения».
