Рецензия Салимы Дуйсековой на фильм «Мажоры», где снялся Марсель Махмуди
Есть такое слово – кракелюры. Это тонкие изящные трещинки на старинных живописных полотнах, древней лаковой мебели, даже на керамике. Дизайнеры в последние годы как с цепи сорвались, добиваясь с помощью техники кракле появления таких вот благородных морщинок.
«Это придает вещам дух «старины» и определенный шарм» - поучают интерьерные журналы.
В фильме «Мажоры», снятом плодородным семейством МАХМУДИ (в миру – НАЛИБАЕВЫХ), насильственно удревнённых предметов предостаточно. Вазы, притворяющиеся фарфором династии Цин, якобы изысканно потёртые диванчики, гипсовые колонны, размалёванные под мрамор, шкатулочки под малахит.
Съёмки производились в реальных интерьерах особняка, принадлежащего семейству.
Картина рассказывает о нелёгкой жизни отпрысков богатых семейств, которые тоже плачут. В главной роли младший брат прославленной певицы с канцелярским именем Сиви. У него простое казахское имя - Марсель. На экране видим худосочного подростка с неважной дикцией.
Зрителю предлагается поверить, что этот мальчик в очках – бонвиван, шармёр, душа мажорской компании, и все девушки от него сходят с ума. Всюду зван, всюду ему рады. «Бывало, он ещё в постеле, ему записочки несут».
Им, мажорам, и в самом деле нелегко, внушают нам авторы. Приходится часто обновлять одежду и часы, ходить в клубы, где шум, и дым, и чад, и где зажигает «офигенная певица» Сиви Махмуди.
Сидеть там в грохоте и дыму с видом утомлённого светскими развлечениями льва. Noblesse oblige. Ещё надо катать глупых девиц на авто с номером 777 ААА, игриво спросив дуру перед посадкой: «С ветерком или по правилам?» И разбегайтесь тогда, пешеходы, если дура ответит – с ветерком!
«Дресс - код – строгая классика», напоминает Марсель МАХМУДИ приятелю, приглашая к себе на вечеринку. (Я взяла себе за правило называть персонажей рецензируемых фильмов собственными именами исполнителей - С.Д).
Итак, строгая классика, говорит Марсель, и тут я прекращаю раскрывать читателю сюжет фильма. Поскольку его там нет. Есть мутная фабула: кто-то, кому-то, за что-то должен отомстить. Речь идёт о мажориках. Их отцы ели кислый виноград, а у детишек оскомина на губах. А у зрителей изжога, переходящая в язву.
На мой взгляд, интереснее разобраться, зачем эти странные люди вообще снимают кино?
Рассмотрим внутренности фильма внимательно. Всюду золото. Или позолота. На колоннах, вазах с человеческий рост, бокалах, чашах, кастрюльках, сахарницах, салатницах, на конях с крыльями. Завод по производству коней с крыльями никогда не обанкротится.
Полный парад, смотр достижений ювелирного ширпотреба. Интерьер предсказуем до смешного - пухлые бархатные диваны, посудные горки с позолоченными сервизами, стада фарфоровых пастушек с пастушками.
Книг, разумеется, нет. Не было и не будет. Это же не библиотека, в конце концов. Тут уважаемые люди живут.
Вышколенная домработница в белом фартучке смирно стоит за спинами хозяев, пока те завтракают. Шіркін-ай. Как в лучших домах Филадельфии. И ЛондОна.
Мама в бровях и губах. С утра в парикмахерской укладке, в бриллиантах и на каблуках. Маму играет настоящая мама. У нас всё без обмана! С отроком нежна, как перина, зато папа, судя по всему, ненастоящий, потому что достал, всё стучит кулаком по столу – поедешь учиться на Мальту! Мне нужно, чтобы ты стал человеком! Это он сыночку, всю ночь шлявшемуся по кабакам. Кстати, а почему не в Назарбаев Университет?
Есть ещё у семейства фазенда. Единственное, говорят, слово, заимствованное из португальского и прижившееся в наших широтах.
На фазенду приезжает отлежаться после загулов папа, а иногда и сынок, когда в городе набузит чего-нибудь противоправного.
На фазенде преданный хозяевам работник, слуга за всё. Он и конюх, и птичник, и повар. Крепкий мужчина лет шестидесяти в камуфляже. «Афганец», бывший мент? Жены нет, детей нет. Да и зачем ему? Дай только костьми лечь за господ. В Марселе души не чает. На любую подъехавшую машину, кроме хозяйской, целится из ружья. И всегда есть к их услугам генерал милиции, который отмажет от неприятностей. Все, все готовы служить семейству. Даже Серика КОНАКБАЕВА подтянули. Тренера играть. Спортсмен у нас настоящий, всё без обмана!
Закончим вскрытие. Диагноз: смерть фильма наступила ввиду изначального отсутствия в нём признаков жизни.
Всё сделали авторы фильма, чтобы зрителя заворожить. А зритель не завораживается. Со мной в кинозале сидели ещё две девчонки. Три зрителя. И фильм запускали три раза. То звука не было, то слишком громкий. Кое-как еле-еле запустили. Даже техника сопротивляется, не хочет показывать это кино. Давится им.
Молодёжная массовка натужно веселится без веселья, в столовой навалили на завтрак горы фруктов, как в санатории для обожравшихся. Марсель повёз бедную родственницу по бутикам, приодеть провинциалочку, и бедняжка делает круглые глаза – вау! – увидев ценник на турецком платье – 686 000 тенге. А ему красная цена – долларов двадцать.
Все эти бутики, набитые безвкусным тряпьём, «арабская» мебель из опилок, новостройки, сляпанные из китайского неликвида, ночные клубы, обитые зажигательным пластиком, мыльные на вкус фрукты – всё фейк, подделка, туфта. Фальшивые кракелюры. Хлипкий бесцветный мальчуган в очочках тщится быть казахским аристократом, а нет за душой у него ничего, кроме папиных дензнаков. Благородство наживается веками.
Страдают Махмуди. Нет, они не дурью мучаются, швыряя деньги на ветер, снимая кино за гранью рентабельности и здравого смысла. В финале Марсель торжественно объявляет родителям, что он поступил в Оксфорд «своими силами».
У папы от гордости в зобу дыханье спёрло. То есть он, наивный родитель, сделал вид, что поверил: сын поступил туда без его денег, а лишь благодаря умищу. Сдохнуть можно со смеху.
Бедные богатые Махмуди. Вот и это кино они сделали «своими силами». Даже не подозревая, что оно немыслимо без литературы, драматургии, специальных профессиональных навыков, операторского и актёрского мастерства, личной одарённости. Ну, а что такого? Господин Журден, французский родственник Махмуди, тоже вдруг обнаружил когда-то, что говорит прозой...
Почему-то считается, что это лишь болезни роста, что из нелепых произведений смешных мещан во дворянстве рано или поздно прорастёт настоящая культура. Чёрта с два, господа-товарищи.
Поле зарастёт живучими сорняками, которые, опыляя «своими силами» самих себя ядовитой пыльцой безграмотности и бездарности, тоже скоро загнутся в безвестности. И возникнет пустырь. Уже возникает. А на пустырях хорошо строить бараки и казармы.
И у каждой казармы, у каждого человечка будет свой плац. Если помнить, что это военное слово в переводе с немецкого означает «место», то картина представляется как отчётливой, так и столь же безотрадной.
Одно утешает: больше трёх зрителей эти картины не собирают. И не соберут.
Бедные, бедные Махмуди.
Фото: nur.kz
