Почему современный театр не может позволить себе существовать вне времени
На снимке: сцена из спектакля "Горе от ума" в постановке Гульназ Балпеисовой.
У меня в закладках браузера вот уже четвертый год лежит колонка режиссера Кирилла СЕРЕБРЕННИКОВА на «Снобе», озаглавленная «Современный театр похож на Фейсбук».
Я ее временами перечитываю и все еще не могу определиться, за он был или против того, чтобы театр был похож на Фейсбук. Впрочем, согласно взглядам Серебренникова, эта колонка уже не имеет никакого смысла, потому как новостная лента непрерывна, не вечна и имеет особенность устаревать и забываться. И уже не так глобальна тенденция к упрощению, о которой писал автор, а напротив, как высказался под этим текстом продюсер Александр ПОПОВ, настало время и для трактовок, и для интерпретаций.
Оба мнения роднит вот что: театр не может существовать без подтекста времени. И это именно то, о чем я в первую очередь сама говорю молодым режиссерам и актерам, когда они просят оценить их первые шаги.
Причем тут авиабилеты
Ближайший пример: выпускной перформанс актерской студии при арт-убежище «Бункер».
Это – первые числа августа, самый пик обсуждений рекламы со стюардессами, у которых «пилотки под пилотками» (заметьте, в подтверждение тезисов из первых абзацев: скандал уже почти сошел на нет, хотя и пары недели не прошло).
Перформанс называется «We men» - тут и игра слов, и два силуэта в юбках на афише. Я заранее обрадовалась конъюнктуре. Вообще в моем мире у слова «конъюнктура» нет негативного оттенка, особенно когда идет речь о драматургии. Мы такие закормленные «вечными» ценностями, что любая актуализация – как дар.
Так вот, «We men». Восемь студийцев, восемь монологов. И все они, в той или иной степени – об угнетении женщин мужчинами. Точнее даже не так: они пропагандируют угнетение женщин мужчинами. Вот, к примеру, Артур АСЛАНЯН начинает монолог: «Я бью женщин!». Или Юлия АЛИТКИНА, как анекдот, рассказывает, как погано ей живется с мужем-алкашом, но она терпит. И при этом зал хохочет, аж покатывается.
«Вишенкой» стал выход Никиты БУРСАКОВА, который зачитал отрывок из книги «Конец феминизма. Чем женщина отличается от человека» Александра НИКОНОВА. И то, что скандалисту Никонову могли простить в 2005-м, студийцу Бурсакову в 2017-м простить уже невозможно – благо, аудитория перформанса в «Бункере» всего-то человек тридцать, и там только один голос из зала крикнул: «Почему вы смеетесь? Разве это смешно?».
В своей книге, если кому-то читать не захочется (и я его понимаю) Никонов, к примеру, предлагает радетелей и радетельниц за равноправие полов «взять за уши – да мордой об колено».
После перформанса я спросила студийцев, уверены ли они, что именно такое содержание они хотят транслировать публике. Все неуверенно, но закивали, но показалось, что вопроса не поняли. Экстремизм и осадок остались.
Один за всех
Разрыв между реальностью и тем, что происходит на сцене, сильнее всего в государственных театрах, для которых в плане административного, творческого и хозяйственного устройств практически ничего не поменялось за последние …цать лет.
В той же реплике, о которой я писала в начале, Александр Попов отмечает, что в России в девяностые годы театр выпал из социального контекста, и связь между театром и зрителем нарушилась. Ненадолго, меньше, чем на десять лет, но этот период стал катастрофическим, последствия приходится разгребать до сих пор, когда она уже снова наладилась.
У нас в большинстве театров разрыв затянулся, во многих – продолжается до сих пор. Что такое контекст времени, огромный пласт режиссеров все еще не понимает, выбирая к постановке материал в лучшем случае тридцатилетней давности, в худшем – штампуя «классические» буржуазные костюмные драмы (комедии).
А вот, к примеру, заезжий молодой постановщик Гульназ БАЛПЕИСОВА (на снимке) поставила в театре ЛЕРМОНТОВА «Горе от ума».
По всем канонам – спектакль традиционный. Но та сцена, где ЧАЦКИЙ в исполнении Романа ЖУКОВА читает монолог «А судьи кто?» по количеству обращений к контексту времени и места опережает все спектакли в репертуаре лермонтовского вместе взятые.
В этом смысле Балпеисова сама как Чацкий, она, впрочем, об этом и говорить не стесняется. Жаль, ГРИБОЕДОВ не рассказывает, как там ФАМУСОВЫ жили после отъезда Чацкого. Вдруг уже была бы полезная модель поведения.
Чтобы что?
Еще более странно, когда молодые театралы не стремятся к актуализации, хотя это делают их педагоги и старшие коллеги – те, кому не стыдно подражать и у кого стоит учиться.
Актер и режиссер Кубанычбек АДЫЛОВ (на снимке), который в новом сезоне представит собственную новую театральную команду, готовит спектакль под названием «Говно» по пьесе «Геркулес и Авгиевы конюшни» Фридриха ДЮРРЕНМАТТА.
И хотя тексту уже за шестьдесят, история о нищем герое, прозябающем в бюрократическом дерьме (в прямом смысле этого слова), прямо как будто подсмотрена в соседнем дворе.
Спектакль Адылова обещает быть политичным и смелым, а особенно интересен он оттого, что ставится на казахском языке.
Вместе с тем, юные коллеги Кубанычбека Адылова по Немецкому театру, студенты худрука театра Наташи ДУБС, активно участвующие в постановках, основали собственную театральную лабораторию. Она теперь называется OPEN Theater, и у команды в прошлом сезоне были две камерные премьеры.
Молодые артисты поставили пьесу «Называй меня Питер» немецкого драматурга Яна ФРИДРИХА о мальчике, который решил стать Питером Пеном, и известную всем «Дорогую Елену Сергеевну» Людмилы РАЗУМОВСКОЙ о школьниках 80-х годов.
Эти истории не про них, двадцати-двадцатипятилетних алматинцев. И не про их зрителей. В них нет никаких знакомых проблем и характеров, которые им можно ассоциировать с собой и собственным опытом. И на вопрос: «Вы это ставили, чтобы что?» – они ответить не могут. Ставили, чтобы поставить.
Современный театр – это в первую очередь дискуссия и диалог. Не иметь гражданской позиции и не выражать ее творчески для тех, кто делает современный театр, все равно, что зарегистрироваться в Фейсбуке, чтобы постить там котиков, открыточки и результаты тестов «Кем я был в прошлой жизни». Вроде бы не преступление, нет. Но кому вы в этом случае будете интересны?
Как говорят у нас в интернетах, сейчас бы в 2к17 не обращать внимание на то, что происходит.
Фото: Василиса Суханова, Сергей Пятаков (sputniknews.kz), diapazon.kz, yvision.kz, Марина Константинова и Василиса Суханова (time.kz), страница VK Арт-убежища BUNKER.
