Ratel.kz продолжает публикацию знаменитых записок «Плетенье чепухи» Герольда Бельгера, не увидевших свет при жизни писателя
На снимке: Избранные произведения Герольда Бельгера на английском языке.
Продолжение. Читайте часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27, часть 28, часть 29, часть 30, часть 31, часть 32, часть 33, часть 34, часть 35, часть 36, часть 37, часть 38, часть 39, часть 40, часть 41, часть 42, часть 43, часть 44, часть 45, часть 46, часть 47, часть 48, часть 49, часть 50, часть 51, часть 52, часть 53, часть 54, часть 55, часть 56.
Интересно, сколько тысяч книг и статей-исследований написано о художественном переводе?! Монблан! Один я написал не один десяток.
А суть его (художественного перевода) четко и броско определил еще ГЁТЕ.
В немецком языке существует много определений для разного вида переводов. Покойный Медеубай КУРМАНОВ (переводчик «Фауста» с оригинала на казахский язык) насчитал их косой десяток. Немцы в этом деле вообще собаку съели. Чаще всего они прибегают к термину übersetzung, т. е. буквально «пересадка», «переселение». Иначе: нечто (в данном случае текст) пересаживают с одного места на другое, переселяют из пункта в пункт.
Сравните: переклад у украинцев, аударма – у казахов, қотарма – у киргизов, таржима – у узбеков (в смысле «перевернуть»)
По Гёте, есть два принципа перевода: «переселить» иностранного автора к себе, к нам, или нам «переселиться» (депортироваться) на чужбину, т. е. приспособиться к иноязычию, к иной языковой структуре, стихии.
Иначе говоря, иностранец либо станет нашим соотечественником, либо мы, соотечественники, переберемся к иностранцу, приноровившись к его характеру и обличию.
Еще точнее могу сказать так: переводя тексты казаха НУРПЕИСОВА на русский язык, я либо максимально перетаскивал его к русским (что после меня усиленно делали Ю. КАЗАКОВ, А. КИМ и П. КРАСНОВ), либо сам Нурпеисов, сидя со мной рядом и активно вмешиваясь в переводческий процесс, с таким же рвением тянул меня (как и А. УТЕГЕНОВА и еще двух десятков толмачей) в свой родной патриархальный аул. Нурпеисов как автор хорошим переводом считал тот, который был сконструирован по казахским стилистическим канонам, что вполне понятно: своя рубашка всегда ближе к телу.
Какой из этих принципов наиболее верен?
Оба!
Ведь хочется максимально сберечь и национальный колорит, своеобразие оригинала и одновременно озвучить его согласно стихии, правилам, ментальности русского духа, дабы чужеземец не отторгал себя.
В этом и заключается диалектика перевода.
И именно потому перевод – творческий акт, искусство.
Перевод принадлежит человечеству. Механический переклад, шаблонное перетаскивание слов с языка на язык ему противопоказан. Вот в чем дело-то!..
* * *
Подумалось: раньше лютыми врагами казахов были джунгары. Теперь СОЛЖЕНИЦЫН и ПУТИН. Ненависть к ним безгранична. И никакими доказательствами казахов не проймешь. Сплетни об одном Александре Исаевиче «потянут» на один громоздкий том. При этом в большинстве случаев никто ничего не читал.
* * *
Один мой коллега опубликовал в «Айкыне» не то рассказ, не то статью. И носится с этой публикацией как с писаной торбой. Ко всем пристает: «Читал?! Қалай?!»
Меня он достал. Спрашиваю:
- Для чего это ты написал?
- Чтобы люди читали.
- А сам ты кого читал?
- Никого!
- Так на что тогда рассчитываешь? Или полагаешь, что ты нашкрябал шедевр, а остальные промышляют бодягой?
Замешкался. Чуть сконфузился. Промямлил:
- Енді… то-сё… чукча, говорят, не читатель, а писатель… хе-хе… а-ха-ха…
* * *
В квартире ремонт. Давняя знакомая, мастер широкого профиля, красит, белит, марафет наводит. Делится своими наблюдениями.
– Жить стало трудно, сложно. Простому люду вообще житья нет. Ничего не светит. Ни перспектив, ни стимулов. Голое выживание. Представьте: у меня постоянной работы нет. Мужа, по всему, тоже уволят. А ему до пенсии рукой подать. Еще кредит на три года взяли. Да-а… Попробуй расплатись. А молодежи каково? Учиться могут только те, у кого деньги. И на мало-мальскую работу без денег не устроишься. Ходу нет. Куда деваться? Или на стройку, или на базар. Бери – подай, или воруй – продай. Раньше как было? Есть 15-20 копеек – айда в киношку. Теперь без пяти тысяч тенге и не суйся никуда. А не всякий родитель способен отвалить своему чаду пять тысяч. Вон пишут: чтобы ребенка в школу снарядить, нужно 50-80 тысяч. А если в семье двое-трое? Хоть в петлю лезь! Ну и как быть? Кредит брать? Детей в долговую яму сажать? На что уповать? Вот и деградирует всё…
Горький монолог Галины (ей 56 лет) длится долго в такой тональности, а меня без конца отвлекает телефон: нужно дать интервью, записаться в документальном кино, ответить на какие-то вопросы, откликнуться на издательские дела-делишки.
А у Галины рассказы-исповеди про жизнь-нескладуху, про мужа, сына, про житейские заботы. И сплошной негатив. Ни одного светлого лучика.
Выйдешь на улицу, сядешь на лавку, тут же облепят тебя разное старичье, и слушаешь тот же «аляуляй»: про болезни, про дороговизну, про разные дрязги, про застой, про неурядицы, про Украину и т. д. С ума сойти!
* * *
В русской классической литературе (ПУШКИН, ГОГОЛЬ, ТУРГЕНЕВ, ТОЛСТОЙ, ДОСТОЕВСКИЙ, ЛЕСКОВ, ГОНЧАРОВ etc.) нередко встречаются образы немцев. Они подаются в разной тональности: умилительно, насмешливо, пренебрежительно, ехидно, злорадно, злопыхательски, разоблачительно, уничижительно, небрежно, люто, с превосходством, с ненавистью – всяко. Приходилось, помнится, читать даже капитальное исследование «Немцы в русской литературе» (что-то в этом роде).
Я к этому отношусь спокойно и снисходительно. Что ж… такое восприятие…
Недавно я прочитал «Отцы и дети» Тургенева и обратил внимание на спор БАЗАРОВА и Павла Петровича КИРСАНОВА. Базаров предпочитает германскую науку, и это болезненно затрагивает патриотические струны местного аристократа.
«Что касается меня, – говорит в романе Павел Петрович, – я немцев, грешный человек, не жалую. О русских немцах я уже не упоминаю: известно, что это за птицы. Но и немецкие немцы мне не по нутру. Еще прежние туда-сюда: тогда у них были… ну, там Шиллер, что ли, Гёте…»
Читать подобное любопытно и смешно. Вспоминается тетя Амалия, жена моего дяди Вильгельма, еще перед войной. Когда мой двоюродный брат Фриц навещал родительский дом, приезжая из русского села, где он учился на каких-то курсах, дородная и энергичная моя тетя не пускала сына в дом: «Фрицхен, смени одежку, искупайся, а то от тебя разит русским духом – мочи нет!» Она даже не переносила русские запахи.
В национальных вопросах толерантности очень часто не хватало. Русские подсмеивались над немцами, татарами, чучмеками, калбитами, нацменами, чукчами, «копчеными», «погаными», кавказскими «князьями»; немцы потешались над русскими, азиаты над европейцами; сарты над казахами; казахи над сартами. Примеров – тьма. И всё это от невежества, ограниченности, духовного убожества, бескультурья, воспитания. Многое ныне выправилось, хотя на бытовом уровне элементы атавизма еще проявляются.
Пришла однажды ко мне моя покойная сестренка в слезах. Муж ее, украинец, в запальчивости назвал ее «фашисткой», намекая на ее «немецкость».
«Ну и что? – сказал я. – А ты назови его «бандеровцем».
Так и пошло: он – «фашистка!», она – «бандеровец недобитый». В итоге воспитали в немецко-украинском браке двух прекрасных детей: один ныне живет в России, другая – в Германии.
Когда за подобными межнациональными конфликтами кроется незлобивая насмешка («дразнилки-историзмы») – невелика беда. Но когда выпячивается ненависть, нетерпение, неприязнь (как у хохлов и москалей), то это дурь, туши свет. Беда! Пещерная дикость!
Увы, в национальных вопросах глупостей еще немало. Спасение - только в культуре, просвещении, толерантности. На это и будем уповать.
Фото: radiotochka.kz.
Ratel.kz выражает благодарность режиссеру Ермеку ТУРСУНОВУ за подготовку записок Герольда БЕЛЬГЕРА к печати. Первый том «Плетенья чепухи» продается в магазинах «Меломан» и MARWIN.
