Чем жёстче власти зачищают легальное политическое поле, тем больше вакуум, который неизбежно будет заполнен радикальными взглядами
Читайте предыдущую статью Евгения ЖОВТИСА «Контроль и учет как способ построения демократии».
Террористическая ловушка
В 2015 году в журнале «Dabiq», выпускаемого террористической организацией ИГИЛ, она же ДАЕШ, или Исламское государство, появился материал, в котором были такие строки: «Мусульмане в странах крестоносцев будут вынуждены покинуть свои дома и найти пристанище в Халифе, поскольку крестоносцы усиливают притеснение мусульман, живущих в западных странах. В конце концов, промежуточная «серая» зона исчезнет, и серые (умеренные) призывы и движения окажутся не у дел. И останется лишь лагерь имана, противостоящий лагерю куфра».
То есть, останется только та религия, которая противостоит религии шайтана и человеческим заблуждениям.
Смысл этого текста, по существу, направлен на создание так называемой «террористической ловушки». Радикальные группировки провоцируют власти на агрессивные действия в ответ на угрозу терроризма, которые могут быть несоразмерными, затрагивать значительные группы людей, их права и свободы.
Таким образом они подрывают легитимность властей в глазах населения и международной общественности, тем самым маргинализируя изолированные сообщества и вынуждая нейтральных граждан выбрать в конфликте свою сторону.
Исследования показывают, что людей, склонных к насилию и использованию терроризма в качестве средства для достижения своих целей, немного. Значительно больше политически активных людей, которые являются категорическими противниками насилия. А вот между ними - большая «серая зона», влияние на которую и пытаются оказать террористические группировки.
Против лома есть приёмы
Специалисты в области борьбы с терроризмом и насильственным экстремизмом указывают в числе наиболее часто упоминаемых факторов радикализации «серой зоны» такие:
- сопереживание;
- самореализацию;
- относительное ухудшение положения и социальную изоляцию;
- иностранную оккупацию;
- государственные репрессии и нарушения прав человека;
- конфликтные социальные сети.
Очевидно, что большинство этих факторов – внутренние, связанные с несправедливостью, социальным неравенством и расслоением, нарушением прав и свобод человека и, соответственно, недоверием к государству и его органам.
В свою очередь, у государства в борьбе с угрозами терроризма и насильственного экстремизма возникает соблазн «закрутить гайки». Усилить контроль и «в рамках профилактики» подвергнуть уголовному преследованию тех, кто вызывает сомнение своими взглядами, хотя и не призывает к насилию. Или использует хлёсткий политический язык, вполне приемлемый, поскольку не представляет собой реальной угрозы насилия.
«Под раздачу» в этом случае попадает политическая оппозиция, гражданские активисты, активные блогеры, так называемые нетрадиционные религиозные общины и др.
Но это палка о двух концах. Несправедливость в отношении отдельных людей приводит к понижению уровня легитимности власти и лояльности их родных, близких, друзей, окружения и т. д.
Неизбежно происходит радикализация, и часть «серой зоны» начинает смещаться в сторону агрессии. Этого и добиваются террористические группы, поскольку они получают возможности для рекрутирования новых сторонников.
Силовики – мишень для радикалов
Почему наши власти не знают, что делать с отдельными представителями экстремистских групп в местах лишения свободы и начинают создавать казахстанские «гуантанамо», собирая в одном месте, в отдельных блоках следственных изоляторов, осуждённых за пропаганду экстремизма или принадлежность к запрещённым организациям?
А потому, что в «зоне» они получают весьма благодарную аудиторию. Многие заключенные считают, часто небезосновательно, что они попали за решётку несправедливо. Да ещё и подвергаются ежедневным унижениям и издевательствам со стороны сотрудников тюремной администрации.
Что далеко ходить, когда даже у меня, обычно мирно настроенного человека, через несколько месяцев пребывания в колонии возникло нестерпимое желание где-нибудь в укромном месте на свободе «ответить» начальнику участка, «режимнику» и ещё нескольким сотрудникам: до того они нас всех достали.
Вспомните, на кого совершили нападения в 2011 году Максат КАРИЕВ в Таразе, Рахимжан МАХАТОВ в Актобе, группа в посёлке Шубарши, Бауыржан СУЛТАНГАЛИЕВ в Атырау или Руслан КУЛЕКБАЕВ в 2016-м в Алматы. На сотрудников полиции, органов национальной безопасности и прокуратуры. Одной из целей было – вызвать сочувствие и сопереживание у всех, кто несправедливо пострадал от рук сотрудников правоохранительных органов и, соответственно, сдвинуть их в сторону радикализации.
Недальновидная политика
Добавим к этому государственные репрессии в отношении политической оппозиции. Никакой склонности или призывов к насилию не демонстрировали ДВК, «Алга!» или Коммунистическая партия. Но их ликвидировали и, таким образом, частично зачистили легальное правовое поле для политической деятельности.
Следом ликвидировали почти все независимые СМИ. Теперь настала очередь гражданских активистов, блогеров.
Чем больше зачищаешь предсказуемое, политически активное, светское и не склонное к насилию поле, тем больше создаешь вакуум, который неизбежно будет заполнен радикальными взглядами, в том числе и с фундаменталистской религиозной основой.
Или, скажем, у нас стали активно сажать учившихся в Саудовской Аравии или других мусульманских странах за всякие арабские песни, лекции, в которых ничего насильственного не распространялось. Имею в виду последние дела Наримана СЕЙТЖАНОВА, который, кстати, критиковал ИГИЛ, или Шухрата КИБИРОВА.
Вот классическое подтверждение правильности расчёта этого самого ИГИЛа, процитированного мною в начале статьи: «В конце концов, промежуточная «серая» зона исчезнет, и серые (умеренные) призывы и движения окажутся не у дел…»
Скажите, зачем государству самому подталкивать «серую зону» к радикализации? Это весьма непродуманная и недальновидная политика. Страх не всегда обеспечивает законопослушность, особенно когда несправедливость зашкаливает.
За последние несколько лет мы стали как-то привыкать к самоподжогам в знак протеста. Люди кончают собой из-за либо явной несправедливости, либо неспособности государства объяснить свои действия по-человечески и поступить по-человечески. Кто-то в таком случае сводит счеты с жизнью, а кто-то радикализируется и переходит к агрессивным действиям.
Напомню, с чего началась революция в Тунисе. С публичного самосожжения 17 декабря 2010 года уличного торговца фруктами и овощами в городе Сиди-Бузид Мохаммеда БУАЗИЗИ, чьи товары были конфискованы властями.
А дальше взорвалась «серая зона». И никакого ИГИЛа не понадобилось…
Фото: islamio.ru.
